Исповедь массажистки. Кончиками пальцев по струнам души. Юлия Караваева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ переставляла банки-склянки на подоконнике, и говорила. Говорила такое, что у меня волосы дыбом вставали.

      – Оставь его, он все равно не выживет. Напиши отказную.

      – Зачем же мне писать, если он умрет, как ты говоришь? Мама, что ты делаешь, это же внук твой! Как можно?

      – Гуля, ты мне дочь, и я не хочу, чтобы жизнь твоя катилась коту под хвост. Ну, даже если выживет. Ты хоть понимаешь, что ты на себя берешь? Ребенок инвалид – это несчастная женская судьба. Ты думаешь, твой муж тебя будет поддерживать. Не делай вид, что не видишь, что он начал пить. Да, пока все хорошо было, и он себя держал, а как столкнулся с трудностями – вот, пожалуйста. А ведь настоящие трудности ваши еще и не начинались! Ребенок-то еще в больнице – за ним врачи смотрят. Они его лечат, кормят. А вы сидите дома и переживаете… А потом что? Ты не сможешь работать, ты будешь к нему, к этому инвалиду, привязана на всю жизнь. Ни друзей, ни работы, ни денег. Ни праздников, ни отпусков, ни отдыха. На улице в вас будут пальцем тыкать. Ты будешь за это, как собака, на всех кидаться… А потом у тебя силы кончатся, терпение не резиновое. Но поздно уже будет, некуда деть будет его. Решайся сейчас. Что делать, Бог дал, Бог взял. Жаль, конечно. Но это еще не все. Будут другие дети у тебя, а этот забудется, ты ж молодая еще. Гуля, я прошу тебя, подумай. Я сидела молча, смотрела на мать и не могла поверить, что она все это говорит. Да, может она была не лучшей матерью мне, может, я завидовала иногда подругам, для которых мамы были и подружками, и поддержкой, и лаской не обижали. У меня ничего этого не было. Но ведь она была моя мама. Она же любила меня. Не могла не любить. Пусть по своему, как она это понимала, но любила! Как же она может говорить такие вещи? Она что, фашист? Гестаповец?

      В начале разговора, как только я поняла, куда она клонит, я хотела объяснить ей, что я чувствую. Я хотела понимания, сочувствия и жалости, да, а что в этом плохого? Каждому надо, чтобы его жалели. Это глупость, когда говорят, что жалость провоцирует слабость. Ничего подобного. Когда тебя кто-то жалеет, ты понимаешь, что ты не один, что кто-то хотя бы попытался разделить твою беду, твою боль. Кто-то согласен морально поддержать тебя, хотя бы понять, на худой конец. В случае с моей мамой надеяться было не на что. Она была кремень. Оставалось сжать зубы и защищаться.

      – Ничего, мы проживем. Я, Макс и Олег. У меня, мама, ни силы не кончатся, ни терпение. Ты понимаешь, что я не смогу жить, зная, что мой сын где-то один, без меня. Может, ему больно, может, ему голодно или холодно. Может, его кто-то обижает. Как же я спать-то буду? Есть, дышать, в конце концов…

      Из глаз моих полились слезы… оо, сколько же я соленых литров наплакала за эти месяцы!

      – Вот попомнишь мои слова, а поздно будет, – мама смотрела на меня, как на щенка на улице, которого вроде и жалко, а домой взять – не возьмешь. И боишься лишний раз шаг сделать в его сторону, погладить, потому что он потом надеяться будет на что-то большее, а большее ты дать не готова.

      Олег СКАЧАТЬ