Сполошный колокол. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

      – Спасибо тебе и на том, Максим Яга, – сказал в сердцах Прокофий и дернул Доната за руку: – Идешь ай нет?

      Донат не понимал, о чем говорили стрельцы, да и как понять, когда голова кругом идет. Явился в чужой монастырь со своим уставом, чуть беды не наделал.

      На улице Прокофий Коза спросил:

      – Ты чей будешь?

      – Ничей. Сам по себе.

      – Ничей, говоришь. А кто ж тебе писульку дал?

      Только тут вспомнил Донат о письме. Остановился, думая, куда девал.

      – В зепи[5] она у тебя, – засмеялся Прокофий.

      Донат вытащил грамоту, перепрятал на грудь.

      – Того, кто дал мне эту грамоту, я убил бы, когда бы не боялся навлечь проклятье на весь род… Тот человек разлучил меня с матерью и сестрами… Я растоптал бы эту грамоту, но она единственная моя надежда стать воином.

      – «Воином»! – передразнил Коза. – А знаешь, какое жалованье положено нашему брату?

      – Знаю. Три рубля.

      – То-то! Я пятидесятник, а мне платят четыре рубля, столько же, сколько простому стрельцу Старого приказа. У них, хрычей, за службы и кровь – прибавка, а у нас убавка. Полтины лишились и пятидесятники, и десятники, и простые стрельцы. Хотели мы челобитную писать от всего стрелецкого войска, а хрычи и слушать про то не хотят. За свое держатся.

      – Так вот они почему гоготали!

      – Потому и гоготали. Смешливые… Так и не сказал, кто за тебя поручается.

      – Дядя мой! Федор Емельянов. Купец.

      Прокофий Коза свистнул и сбил шапку на глаза:

      – По рукам!

      Донат недоверчиво посмотрел на него.

      – По рукам, парень! Если Федька тебе враг, так и мне тоже. Он всему Пскову враг, твой дядя.

      – Что же он учинил нехорошего?

      – Всего не перечесть… Ты у него живешь?

      – Я утром в тюрьме жил.

      Прокофий нахмурился:

      – Долго тебя держали. Из-за тюремного сидения и указал тебе на дверь Федька?

      – Нет. Он меня вызволил из тюрьмы. Мы с отцом жили в Швеции, а когда переходили рубеж, немец моего отца…

      – Знаю! Значит, ни кола у тебя, ни двора.

      Донат пожал плечами.

      Прокофий махнул рукой:

      – Не горюй, все образуется. Пока у меня поживешь, а там на постой определим. Такую хозяюшку подыщем – любо-дорого! – Подмигнул.

      Донат вспыхнул, как зарница-озорница.