Встреча в Ареопаге. Ярослав Астахов
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Встреча в Ареопаге - Ярослав Астахов страница 3
Название: Встреча в Ареопаге
Автор: Ярослав Астахов
Издательство: Бебихов Дмитрий Витальевич
Жанр: Современная русская литература
Серия: Чудовище
isbn: 5-98668-003-0
isbn:
Пришелец непроизвольно вздрогнул, услыхав, неожиданно, Священную Формулу. А Дионисий говорил дальше:
– Северные жрецы передавали от учителя ученику ведение о Боге и людей, и богов. О непостижимом Роде-Творце как видимого, так и невидимого. Его всепроникающее Присутствие – о котором ты только что так хорошо сказал, стоя на сей ступени здешнего Его алтаря, – это Всеприсутствие Божие именуют у северян Рус, то есть Дух.[7] А Самого Сокрытого они зовут Один, что означает: Единый.[8]
– Борейские посвященные наследовали – добавил афинянин – не только ведение о Боге богов и учение о глубинах прошлого. Они усвоили также и пророчества арктов. Учитель говорил мне о каменных скрижалях, что довелось ему видеть в одном из святилищ города Кореницы, едва ли известного кому здесь. На них были запечатлены точные описания перипетий Битвы, грядущей незадолго до того, как переполнится чаша Времени…
Пришелец отличался умением не только говорить, но и слушать. Чувствуя, что он столкнулся с чем-то совершенно не ведомом ему, он более не прерывал речь афинянина замечаниями или вопросами, а только поднимал иногда на собеседника внимательный взгляд, призывающий продолжать. И диалог их таким образом уступил место повествованию Дионисия.
– Древнейшее учение арктов, – говорил тот, – принесено было в наши земли народом, уже существовавшим задолго до времен Авраама и отца его Евера.[9] Римляне называют это многочисленное племя этрусками, мы же, греки – фракийцами. Но сами они себя именуют русены или, иногда, одрюсы.[10] Ибо они сохранили первоисточную веру – в Единого – и посвященные их облечены Его Духом.[11]
Эти потомки северных находников, которых египтяне и до сего времени называют иногда людьми с холодного моря, всегда отличались верой в исполнение гиперборейских пророчеств.[12] Предметом их особого упования, определившим обычаи, было то, которое недавно исполнилось. Что неискусобрачная Дева некогда родит Спасителя Мира, зачатого не от мужа, но от самого Духа.
В честь этого Предсказания одрюсами издревле установлен ежегодный праздник: Русалии. По форме это прославление Девы-Птицы, то есть – на языке символов – чествование Девы и Духа. Мне доводилось видеть, как девушки русенов совершают священный танец в облачениях из перьев белого голубя…[13] Известно ли тебе, странник: город, где расположен теперь ваш Храм, основан был переселенцами-одрюсами и получил имя в честь этих празднеств?[14]
– Некогда – продолжал Дионисий – почитателями Руса было заложено множество городов на пространстве меж двух морей, северное из которых не даром и до сего времени зовут Русское.[15] Таковы Ас, Дума… Икона, Скифоград и Верея (что означает на забытом здесь языке: затвор). И таковы же Кротон, Смирна и Милет – родина моего учителя.
– Гиперборейское пророчество СКАЧАТЬ
О том, что слова дух и рус были некогда синонимами и означали именно дух, свидетельствует старинное слово «по дух», означавшее «парус». Как многие синонимы, слова «рус»/«дух» переводились одно другим в наречиях соседствующих племен. Сам этот перевод закрепился в качестве устойчивого словосочетания русский дух, представляющего собой, если брать его древний смысл, тавтологию. Подобной тавтологией в наше время является устойчивое словосочетание народный фольклор. Кстати, как повествует этот фольклор, утопленницы становятся русалками, являющимися в лунном свете. Подобно этому говорят о явлении духа (призрака) самоубийцы. Впрочем, связывание слова русалка только с водой и, тем более, с утопившимися – вторично. Прежде говорили о русалках не только рек, но и леса, поля, холмов… То есть именовали так вообще духов мест, а то и души стихий. Сакральным же словом Рус обозначали не духов вообще, а, именно, Духа, иже дше, аки хще – Божие Всеприсутствие, Ипостась Св. Троицы (Великого Триглава, как именовали Бога Триединого Всевышнего наши предки). Такое значение слова Рус закрепилось в христианском православном термине Парусия (у греков сохранился и до сего времени), означающем Второе Пришествие как начало эпохи Святого Духа.
Исследователь и знаток одинизма Кеннет Медоуз пишет об Одине: «То был не просто верховный бог, но Всеединый Отец – Создатель, „посеявший“ все, что когда-либо обрело бытие». (Kenneth Meadows, «Rune Power», 1996.) Имя Один не только перекликается со старонорвежским од – «ветер», «дух», но и представляет в точности слово общеборейского праязыка «odine» (единый), сохранившееся в русском как «один», а в английском как «one», также обозначающее единицу. Посвященные севера произносили «Odine!» как мистическую формулу: «Воистину Существующий – Один!», народная же этимология, ничтоже сумняшесь, приписала Одину одноглазость.
Историк Александр Снисаренко пишет: «К северу от Балканского полуострова и в северо-западной части Малой Азии жили фракийцы, чьи корни уходят в такую древность, какая и не снилась тщеславным эллинам». («Третий пояс мудрости», Лениздат, 1989.) Подобные утверждения вовсе не голословны. Еще священномученик Ипполит Римский, епископ Остиумский, писал: «Это великая тайна самофракийцев, хранителей известного мистериального культа, которую нельзя выразить, и которая известна лишь посвященным. Они же могут с достоверностью сообщить об Адаме как о своем прачеловеке». («О Воскресении – против иудеев», III в. по Р.Х.) Знаменитый мистик начала ХХ в. Рудольф Штайнер ссылается на это свидетельство Ипполита Римского в работе «Христианство как мистический факт». При этом отмечая, что о существовании культа, «известного» во время жизни епископа, теперь забыто и лишь немногие знают, что вероучение о Едином Боге (о Боге и людей, и богов) существовало задолго до времен, о которых повествует Ветхий Завет.
Античные авторы оставили многие письменные свидетельства о фракийцах. Типичное описание их внешности находим, например, в поэме Ксенофана Колофонского (V в. до Р.Х.) о богах.
«Их [бессмертных] наружностью каждый сравнил бы
С той породой, к какой он и сам на земле сопричастен:
Черными мыслят богов и курносыми все эфиопы,
Голубоглазыми их же и русыми мыслят фракийцы».
Современный историк Владимир Щербаков пишет: «Фракийское племя, объединившее другие племена региона, называло себя русами. Античные же авторы называли их одрисами (произносилось
«Немногие – писал отец истории Геродот – посвящены в тайное учение… совершаемое на Самофракии» Страбон же добавлял «Их [самофракийцев] все считают чем-то вроде людей боговдохновенных».
Одну из волн переселения северных народов на юг, пришедшуюся на конец третьего – начало второго тысячелетия до Р.Х., известный историк-славист Б.А.Рыбаков описывает как «марш боевых топоров» от Полесья до Атлантики. Историк Александр Снисаренко добавляет: «Оттуда же, с севера, явилось в Средиземноморье высокорослое племя русенов… и все остальные народы, упоминаемые в „Гимне победы“, „Поэме Пентаура“ и других египетских памятниках. По крайней мере в пользу этого свидетельствуют указания античных авторов на то, что этруски были киммерийцами, то есть северянами, переселившимися по неизвестной причине в Малую Азию». («Третий пояс мудрости», Лениздат, 1989.)
На древней иконе Благовещение, хранящейся в музее города Владимира, изображены Мария Дева и архангел Гавриил, приносящий весть, что Она зачнет от Святого Духа и родит Сына Божия; под этими двумя фигурами крупно изображены три танцующих белых лебедя… Традиция о Деве-Птице, то есть о Деве и Духе, насчитывает многие тысячелетия. Еще Прометей в трагедии Эсхила говорит о девах, подобных лебедям, обитающих на краю земли, окутанной вечной ночью. Античная Греция знала их как фракийских дев, и позднеантичная мифология усвоила им имя форкиды – дочери божественного прародителя Форкия. «В славянских и германских сказках – пишет историк и доктор философии В.Н.Демин („Тайны русского народа“ – М., „Вече“, 1997.) – одинаково распространен образ Лебединых Дев, что… сбрасывая лебединое одеяние, превращаются в волшебных красавиц… Аналогичные представления сохранились у народов, населяющих север нашей Родины… Все это свидетельствует о том, что гиперборейская лебединая символика охватывала значительные пространства Евразии и распространялась на многие разноязычные народы на протяжении многих тысячелетий». Специалисты по мировой фольклористике называют предания о Деве-Птице бродячим сюжетом, так он распространен в северном полушарии. «Но – замечает Демин – сюжеты бродили не сами по себе, а по той причине, что бродили люди и народы, их распространявшие. Когда-то был единый народ с единым языком и едиными праверованиями. Единый очаг культуры находился на Севере… Затем начались дифференциация и расселение народов, растянувшиеся на тысячелетия. Одни впоследствии оказались в Индостане или на Иранском нагорье, другие остановились в ареале от Волги до Одера… от Черноморско-Кавказских степей до Прибалтики и Волхова… третьи двинулись на Балканы через Малую Азию и с севера, основав по берегам Средиземного, Эгейского и Адриатического морей древнегреческие колонии и полисы. Былое же время, когда они тесно соприкасались, и отразилось в дошедших до нас сильно измененных преданиях о славянской Дане – Жене Солнца и, одновременно, Деве…» Добавим, в Откровении Св. Иоанна Богослова сказано: Наступил брак Агнца и Жена Его приготовила себя. И дано было Ей облечься в виссон чистый и светлый… (19: 7,8.) В качестве брачного облачения Жены-Девы называется именно виссон – материя, изготовлявшаяся из птичьего пуха. Едва ли это случайный выбор, никак не связанный с пророчествующим каноном древних Русалий… Тем более, что в Откровении почти сразу же затем сказано: Богу поклонись, ибо свидетельство Иисусово есть дух пророчества. (19: 10.)
Иерусалим пребывал столицей древнееврейских государств, в общей сложности, не более 500 лет. Престолы ветхозаветных царств – Израильско-Иудейского, Иудейского, Хасмонеев – неизменно рушились в нем, продержавшись лишь век-другой. История же самого Города насчитывает многие тысячелетия. Арабы называли его El-Kods –
Божьим, святым Город слыл еще когда Авраам, прародитель еврейского народа, пребывал бездетным. Диев уже тогда был славен и силен и древнюю имел историю. Его населяло племя иевусеев, поклоняющееся Всевышнему (Бытие, 14:18) – Богу и людей, и богов. Владыкой Города был святой царь-жрец.
Потомки Авраама прозвали этого царя Мелхиседек (Царь Праведный). Однако позднее они же говорили о нем «сын блудницы» (свидетельствует Епифаний Кипрский). Наверное – чтобы оправдать свое вторжение в Святой Город и узурпацию престола.
Под именем Мелхиседек первый из упоминаемых в Библии царей Града Божьего вошел в Священную Историю. Славянский извод книги Еноха, восходящий к ессейскому оригиналу и, возможно, к более древним источникам, повествует, что Мелхиседек при жизни возносился на небо и прозревал славу грядущего Христа.
Авраам, выходец из многобожного Ура Халдейского, мог воспринять веру в Единого Всевышнего именно от народа иевусеев. По крайней мере Авраам жертвовал Мелхиседеку, посвященному венценосцу, десятину со своей военной добычи (Бытие, 14:20).
Потомки Авраама уже не отличались подобном благочестием. Более того, из века в век они затевали войны против Святого Града – столь же постоянно, сколь безуспешно. Книга Бытия (32: 24–28) повествует аллегорически: Иаков (персонификация евреев) боролся с Ангелом Божьим и не мог одолеть. За что и наречен был Израиль (Борющийся с Богом).
Град Божий не сдавался натиску потомков Авраама со времен еще Навина, истребившего все окрестные племена, и приобрел у поколений евреев славу неприступного. Диев покорил лишь Давид – во времена гораздо более поздние. И то только благодаря тому, что захватчиками случайно был обнаружен древний подземный ход, ведущий сквозь скалистую толщу гор в подземелья Города.
Кем и когда был сооружен этот грандиозный туннель? Иевусеи, защитники, не знали о его существовании, почему и не предприняли мер по его охране или же перекрытию. Возможно, это указывает на то, что даже и не они, тысячелетиями владевшие Святым Городом до евреев, были основателями его.
Черное море именовалось Русским начиная с эпохи господства на нем Сурожа – процветающего русского торгового города. В IV в. до Р.Х. греческий полководец Перикл, родом из Афин, взял Сурож приступом и разграбил его. Об этом повествует Влесова Книга (III, 21): «во храмах сурожских, добытых врагами, святыни наши повержены во прах».