Голос Незримого. Том 2. Любовь Столица

Чтение книги онлайн.

      Чья серебряно-курчавая листва

      Мне неведомой была и непривычною.

      “Деревца те, сыне, добрые, масличные, —

      На вопрос мой Старец: – Тишь несут да гладь.

      Стоит ветвь сломать да недругу подать.

      Не добро же, что заламывать их некому…

      В вышних – мир, но не внизу, меж человеками”.

      В том же месте я увидел три ключа,

      Что текли из недр, не брызжа, не журча,

      Со струей, как мед стоялый, загустелою, —

      Этот – желтой, этот – розовой, тот – белою.

      А близ них, сполняя как бы стражей долг,

      Здесь змея легла, тут коршун сел, там – волк.

      Вкруг духи лились елейные и мурные,

      Но не шел я, забоявшись… “Твари – мирные, —

      Молвил Старец: – Подойди ж!” И, точно, я,

      Близясь, узрел, что без жала та змея,

      Волк лишен зубов, и нет когтей у коршуна…

      Старец, взорами сверкаючи восторженно,

      Пояснял мне: “Се – три дивных родника —

      Не воды – елея, мура и млека —

      Благодати, Благолепья, Благоденствия.

      Те же – ворога их три, несущих бедствия, —

      Ложь-змея, Свирепость-коршун, Алчность-волк,

      Побежденные немногими…” Он смолк.

      А потом: “О, если б так творили многие…”

      И размысливал всё время по дороге я

      О словах его премудрейших… Но раз

      Заприметил я, назад оборотясь,

      Что отныне вслед за нами несся издали

      Кто-то… Бабочка ль большая, дух сквозистый ли…

      Кто – не знал еще в то время я, отец.

      Впереди же вскоре встал большой дворец

      Белых мраморов, кругом – цветы лилейные

      Да деревья те же самые елейные…

      И ни створок, ни дверей у пышных врат,

      Лишь завесы горностаевы висят,

      Но разлегся лев, всех прежних чуд свирепее,

      Перед входом. Там же… там – великолепие.

      Встал, как вкопан, я, от страха побелев,

      Ибо, отче, то был подлиннейший лев,

      Зубы, когти у него – я зрел – имелися…

      Засмеялся Поводырь: “Что ж? Не осмелишься?

      Или овна ты смиреннее?..” И впрямь,

      Вижу я, ягненок близится к дверям,

      Не страшася зверя пышно-рыжегривого,

      Тот же встал и… и не чудно ль? повалив его,

      Не терзать, лизать стал нежно… и исчез,

      С ним играясь… А средь вспахнутых завес,

      Облеченный в корзно пурпурное княжее,

      Опустив крыла сребристые лебяжие,

      Встал Архангел, что держал в руках венец,

      Приглашая молча в гости во дворец.

      “Тишь у вас, Егудииле, благодатная!” —

      Старец духу. Лишь улыбкою приятною

      Вновь ответил тот и скрылся в глубине.

      “То – обитель Миротворцев”, – Старец мне.

      И пошли мы с ним палатой за палатою…

      Мрамор с жилкой голубой и розоватою,

      Иссеченный знаком крина и креста,

      Тишь звенящая и, отче… пустота!

      Ибо длился тот дворец, как заколдованный,

      Без конца в нем было гридниц уготовано,

      Столько ж княжьих красна дерева столов

      Меж СКАЧАТЬ