Послевкусие страстей и превратности мнимой жизни. Вадим Михайлов

Чтение книги онлайн.

      Платон возвращался домой на «Красной стреле».

      Он вышел покурить, но так и не дошёл до тамбура. Остановился у окна и смотрел на проносящиеся мимо огоньки полустанков и деревень и думал с тоской о судьбе, которая ждала его в Ленинграде. Он в юности мечтал стать писателем или журналистом, но наша проза в те годы была такой пресной и двуличной. А в кино происходили такие бурные перемены! Разрешались такие дерзости. И он подумал, что там, в кино, его место. И вот всё срывалось.

      Платон почувствовал, что кто-то встал рядом с ним и тоже смотрел в темноту ночи, где мелькали огоньки. Он оглянулся и увидел человека, лицо которого ему показалось знакомым. Глаза у него были умные и грустные, а облик стёртый, без резких примет… Один из тысяч, которых видишь каждый день и забываешь навсегда…

      Человек улыбнулся и кивнул.

      Платон учтиво ответил.

      – Вы очень огорчены? – спросил незнакомец. – Вы огорчены сегодняшним просмотром?..

      Платон удивлённо пожал плечами.

      – Я вижу.

      – Да нет, что вы?! Я привык. Кто вы?

      – Вы читали «Петербург» Белого? – спросил незнакомец.

      – Да, конечно.

      – Ну и как?

      – Замечательная книга.

      – Вам кажется, что жизнь рушится? Что вас теперь отстранят от кино и вообще от творческой работы…

      – Кто вы? – повторил свой вопрос Платон.

      – Я курирую «Ленфильм». Вы читали Евангелие?

      – Естественно.

      – Кто вам больше нравится – Пётр или Иуда?

      – Не могу так сразу.

      – А вы подумайте и скажите честно.

      – Мне оба не нравятся, – сказал Платон. – Но Иуда совершил поступок. Ему сделали сверху предложение, от которого он не мог отказаться… Без него не могло ничего случиться…

      И снова курили молча.

      – Он стал причиной… началом великих страданий… – продолжал горячо Платон Фолтин. Он всегда испытывал воодушевление, когда приходила яркая мысль, и пытался развить её до абсурда. – Пётр и Иуда были первыми, в ком заговорила совесть… Один заплакал, другой повесился…

      – Совесть… – задумчиво, даже печально произнёс куратор. – В одном из последних словарей рядом с этим словом курсивом написано «Устар.», то есть устаревшее понятие.

      Платон давно не встречал среди людей своего возраста такого близкого человека. Или ему показалось? Такого думающего… Или показалось? Зачем он погубил себя? Когда он сломался или когда его сломали или приручили? Купили… Или показалось? И его, Фолтина, хотят купить? Или показалось?..

      – А я знаю, о чём вы думаете, – сказал Куратор.

      – Не знаете.

      – Знаю.

      – Ну и о чём же?

      – Вы думаете о следователе, который допрашивал Николая Степановича Гумилёва… СКАЧАТЬ