Безмятежные годы (сборник). Вера Новицкая

Чтение книги онлайн.

      Глава XXIII

      Белка. – «На водопое». – Мамочку уломали

      Сто лет ничего не записывала – некогда: уроки гимназические, уроки музыки – чтоб им! – каток, да еще и «Мальчик у Христа на елке». Что и говорить, оно прелесть как красиво, но отчего было Достоевскому не написать этого стихами? Тогда можно бы шутя выучить, потому стихи – они, хочешь не хочешь, в ушах остаются, коли два-три раза прочитал, а тут так ровно ничего не остается, здесь уж надо по-настоящему учить – а я долбни ох как не люблю! Ну, да теперь, слава Богу, скоро конец, всего полстраницы осталось, три с половиной отзвонила. Барбос несколько раз спрашивал, доволен остался, так и сияет.

      Сегодня у нас за русским уроком ужасно смешная штука вышла. Читали мы из хрестоматии главу «Молодая белка». Ну, там и описывается, какая она из себя: рыжая, мол, хвост пушистый, зубы острые. Штоф встает и спрашивает Барбоса:

      – Ольга Викторовна, почему это беличий мех всегда серый, ведь белка-то рыжая?

      – Правда, отчего бы это? Отчего? – раздается со всех сторон.

      Только Танька противно так, насмешливо улыбается и говорит:

      – Глупый вопрос!

      А сама поднимает руку и тянет ее чуть не до самого носа учительницы.

      – Грачева знает? – спрашивает Барбос. – Ну, прекрасно, скажите.

      – Потому что ее шкурку, вероятно, на изнанку выворачивают, – говорит Танька.

      – Как? Что такое? – таращит свои и без того большие глаза Борбосина. – Выворачивают?

      Одну минутку все молчат и переглядываются – еще не утям-кали, но потом вдруг класс начинает хохотать:

      – Выворачивают… Ха-ха-ха-ха!.. Выворачивают… Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха!

      – Ловко!

      – Ай да Таня! Что? Выскочила?

      – Ну-ка, выверни! Эх ты, голова! – раздается на весь класс голос Шурки Тишаловой.

      – Да, уж это поистине удачно сообразила, – говорит Барбос. – Вы, Грачева, лучше про себя берегите такие ценные познания, других не смущайте.

      Барбос Таньку не любит, и потому хоть и смеется, но не так добродушно, как всегда. Вообще, она ужасно мило хохочет, даже весело смотреть: вся она так и трясется, подбородок так и прыгает.

      Танька красная, злющая. Поделом, не выскакивай!

      На перемене мы в умывальной страшно дурачились. «На водопой» сегодня все так и рвались, особенно те, кто гимназические горячие завтраки ест. Может, чего другого в них и не хватает, но не соли… Потом в голове только и есть одна мысль: кран.

      Многие уж напились, стоят себе, мирно беседуют, а я, хоть и пила, да мало, еще надо про запас. Ну, как всегда, рот под кран. Не без того, чтобы подтолкнули, то одна, то другая; я все ничего, будто не замечаю, пью себе. А они стараются, видят: я не плескаюсь, терпеливо страдаю, – вот и расхрабрились. Уж у меня и за шиворотом вода, и в ушах, и голова мокрая. Постойте ж, голубушки!

      Я СКАЧАТЬ