Красный камень (сборник). Ник. Шпанов

Чтение книги онлайн.

      – А вы знаете, – сказал он печально, – ведь я потерял очки. – И еще раз ощупал карманы. – Увы… – Он протянул мне красный томик: – Откройте-ка страницу сто восьмидесятую… Нет, вероятно, между сто восьмидесятой и сто девяностой… Сонет начинается так: «Моя душа, ядро земли греховной…» Нашли?

      Я нашел и продолжил:

      Но он прервал меня:

      – Нет, не нужно… Это, по-моему, неверно… Там есть завет таким, как я. Его сейчас не следовало бы и вспоминать, но все же я хочу его услышать, чтобы еще раз самому себе сказать: нельзя, нельзя уходить из этого мира, не оставив себя в будущем. Любимое дело?.. Стихи?.. Даже любовь?.. Так кажется почти нам всем, а вот когда придешь к такому рубежу… Как это сказано у него:

      И, подумав, продолжал:

      – Да, вероятно, в этом подлинный смысл бытия…

      Он взял у меня из рук томик и огрызком карандаша поперек первой страницы написал: «Лупья, 7 октября 1925. В последний день пути».

      И возвратил мне томик:

      – На память… Мне он больше не понадобится.

      Он писал без очков, и надпись вышла кривая, с неровными буквами.

      Я бережно завернул книжечку в то, что когда-то было носовым платком.

      – Спасибо за подарок, но… он перестанет быть мне дорог, если вы не поборете своего дурного настроения… Сегодня мы переночуем здесь, завтра утром…

      Вероятно, я не был очень уверен в том, что будет завтра утром. Канищеву легко удалось перебить меня:

      – Набейте-ка мне трубку… Кажется, есть еще щепотка табаку. Вот уж воистину будет трубка мира… трубка умиротворения.

      9. Все возвратить ты можешь многократно!

      Когда я набивал трубку, взгляд мой упал на шапку Канищева, лежавшую у наших ног. В ее подкладку была воткнута игла с намотанной на нее длинной ниткой.

      Идея, может быть, и несбыточная, но показавшаяся мне почти гениальной, осенила меня. Я взял эту нитку и сплел втрое, к концу прикрепил загнутую иголку. Я был совершенно уверен, что, привязав эту лесу с крючком к длинному пруту, получу удочку. Поплавок был сделан из сухой сосновой шишки. Для наживки я разжевал кусок бумаги, и со всем этим отправился к реке.

      Крючок с приманкой заброшен. Удилище крепко, как самая большая и последняя драгоценность, зажато в дрожащих руках.

      Вокруг нет ничего, кроме дремучего леса, брусники и медвежьих следов. Но, вероятно, именно потому, что нет никаких средств перебраться через широкую, быструю реку, она кажется мне рубежом, предательски отгораживающим нас от жилья, от людей, от жизни. Это ощущение так сильно, так реально, что я уже отчетливо вижу на другом берегу вьющийся над макушками елей синеватый СКАЧАТЬ