style="font-size:15px;"> Многочисленные этнопсихологические данные, которыми располагает современная наука, согласно свидетельствуют о необыкновенной памяти примитивного человека. Феноменальная способность «памяти на места», узнавание животных и их следов, наконец способность точно, слово в слово, пересказывать длиннейшие устные сказания – все то, что поражало путешественников, изучавших примитивные племена, находит свое объяснение именно в своеобразии функционирования памяти примитивов. Память примитивов, способная фиксировать событие даже в самых незначительных его деталях и с необыкновенной, фотографической точностью, как показывают все те наблюдения, которые собраны Леви-Брюлем и другими авторами, действует именно как автоматически фиксирующий механизм. Так, например, Roth слышал у примитивов передачу наизусть целой серии песен, которая заняла более пяти ночей, – факт, который кажется еще более удивительным, если принять во внимание, что язык этих песен был совершенно неизвестен самим сказителям; известные, часто цитируемые в этнопсихологической литературе рассказы миссионеров о способности некоторых примитивов совершенно точно, слово в слово повторить выслушанную ими проповедь, наконец, многочисленные данные о выдающейся памяти древних рапсодов, хранителей священных преданий и книг – все это совершенно достаточно характеризует примитивную память[70]. Это – та элементарная, натуральная память, которая стоит, может быть, еще очень близко к следовой памяти животных; ее механизм, если даже и не вполне совпадает, то все же, несомненно, стоит чрезвычайно близко к механизму эйдетической памяти, описанной Иеншем. Действительно, с одной стороны, только эйдетическими феноменами можно объяснить наиболее выдающиеся случаи натуральной памяти примитивов, с другой стороны, мы имеем тот факт, что с явлениями эйдетизма мы встречаемся чаще всего именно у культурно-отсталых народностей; все это, несомненно, дает нам полное основание говорить о сходстве их механизмов. Особенно же убеждает нас в этом предпринятое нами исследование весьма редкого случая выдающейся натуральной памяти, во многом напоминающей, как это будет видно из дальнейшего изложения, посвященного этому исследованию (гл. VI), память примитивную и вместе с тем со всей ясностью обнаруживающую свои эйдетоидные механизмы.
Примитивная память является весьма совершенной с точки зрения тех задач, в разрешении которых она себя проявляет, однако нам достаточно предъявить к ней те требования, которые мы предъявляем к памяти современного человека, чтобы обнаружить всю ее несостоятельность. Она действует преимущественно как функция механического запечатления, обусловливающего прежде всего лишь прямую персеверацию предшествующего опыта; следы, которые хранит примитивная память, будучи ассоциативно пробуждены, механически определяют собой соответствующий акт поведения; вместе с тем они едва ли сохраняются в качестве
СКАЧАТЬ
<p>70</p>
Целый ряд чрезвычайно интересных наблюдений над памятью культурно-своеобразных народностей наиболее удаленных окраин Союза, сообщенных в заседании этнопсихологического семинария психологической лаборатории академии, в общих чертах, несомненно, подтверждает все известные в литературе наблюдения, аналогичные приведенным нами. Эти материалы, собирание которых продолжается, будут опубликованы в специальной работе.
