Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву. Лея Трахтман-Палхан

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ были арестованы на этот раз только Геня и я. Другие политзаключенные были старше нас на 5–10 лет. С нами была тогда Юдит, сестра моего будущего мужа Михаила, Сара Чечик, Рехка и Гута, с которыми мы потом встречались в России. С Гутой мы оказались вместе в эвакуации в Томске во время войны.

      Начальник тюрьмы был высоким англичанином, полным, с глупой улыбкой на румяном лице. Его жена отличалась худобой. Волосы ее были тонкие и стриженые. Наши женщины ее недолюбливали и называли по-русски «Щепкой». Я тогда не понимала, что это означает. Наши женщины из группы политических получали продукты питания на кухне по весу на всю группу: мясо, крупы, овощи по отпущенной на каждого арестанта норме, и готовили сами. Поскольку они все работали домработницами в богатых домах, приготовленная ими пища была вкусной. Нас с Геней в очередь по приготовлению пищи не пускали. Но вскоре отняли у нас эту привилегию, не помню, по какой причине. Готовить стала для нас пышная, белолицая, черноволосая арабка-христианка. Она была бойкой и веселой, а сидела за убийство своего мужа. Она была богатой, среднего возраста женщиной. Через некоторое время ее освободили. Она все время говорила нам, что брат хлопочет о ее освобождении, и она уверена, что ему это удастся. В день своего освобождения она пришла к нам, сияющая от счастья, и расцеловалась со всеми нами на прощание. Женщины говорили, что богатых и за убийство не наказывают.

      Еще две женщины отбывали свой срок за убийство. Одной – рыжей немолодой арабке – дали срок 15 лет. Она работала в доме начальника тюрьмы. Чем конкретно было вызвано ее преступление, я не помню. Она была серьезна и молчалива.

      Самой интересной преступницей была красивая 18-летняя женщина, которая была продана своим отцом или братом в жены старику. Она не выдержала и убила мужа. Не помню, как она это сделала.

      С уголовницами мы встречались иногда в коридоре, но главным образом на прогулках на крыше тюрьмы, огороженной высоким решетчатым барьером. Перед нами открывался исключительный пейзаж Иудейских гор и города Бет-Лехема. Через ограду видны были улицы и прохожие. Я помню, что при виде людей, прогуливающихся по улице, меня охватывало страстное желание быть на свободе среди этих людей. Несмотря на относительно неплохие условия заключения (в смысле помещения, питания, окружающих людей, которые относились к нам с Геней с особым вниманием, как старшие сестры к младшим), я страстно стремилась на свободу. Я считала дни и часы тюремного срока. Во время этих прогулок на крыше молодая арабка, убившая или отравившая своего старика мужа, пела и танцевала перед нами.

      Мы не бездельничали в тюрьме. Там были иллюстрированные журналы о русских народовольцах, фотоснимки Софьи Перовской, Желябова, других их соратников. Не помню, на каком языке были журналы – на немецком или на русском. О встрече Софьи Перовской с матерью (женой генерала) перед казнью был в журнале трогательный рассказ: «Она положила голову на колени матери, скорчилась и лежала молча, как маленькая девочка…» СКАЧАТЬ