Не под пустым небом. Роман-трилогия «Побережье памяти». Книга вторая. Мария Романушко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в стихах Людмилы Фёдоровны о цветах слышалась мелодия преображения:

      Одуванчика душа

      покидает стебель:

      звёзды белые пушат

      над горячей степью.

      Ничего не увидать

      за летящим пухом…

      Значит, надо увядать,

      чтоб воскреснуть духом?

      Вянут жёлтые тельца,

      догорели свечи…

      Дым к подножию Творца

      тянется навстречу.

      * * *

      Он был «жаворонок», она – «сова».

      Он вставал рано, пил вчерашний чай, выходил во двор покормить птиц. Потом шёл в булочную, или ехал на Центральный рынок на Цветном бульваре. Возвращался, закрывался в своей комнате и работал…

      Она вставала около полудня. Иногда позже. Смотря во сколько уснула. Заваривала свежий чай. Он выходил из мастерской, пили чай вместе. Иногда в это время заходил какой-нибудь дневной гость. Частенько этим дневным гостем была я.

      К чаю обычно был хлеб и сыр. Помню, как к чаю у них был лишь один плавленый сырок на двоих. Но это их нисколько не печалило. Друзья, зная скудость их стола, всегда старались принести что-нибудь к чаю. Это было так приятно – принести кусок любимого ею сыра «чеддер», или пакетик любимого им сухого зелёного сыра. Или ещё что-нибудь вкусненькое. Они радовались, как дети…

      Итак, пили вместе чай. Потом Валерий уходил в мастерскую. Иногда звал посмотреть новую картину. Иногда приносил её на кухню.

      Он называл свои картины смешно и небрежно – «замазючки». Это от скромности и от застенчивости.

      * * *

      …А после ухода вечерних гостей начинался её рабочий день, точнее – рабочая ночь. Она писала по ночам…

      А перед сном, уже на рассвете, оставляла в кухне на столе озорную записку с каким-нибудь смешным рисунком – для Валерия. И своё новое стихотворение.

      Тебе, восставшему так рано

      от сна блаженных небылиц,

      дано воистину по праву

      насытить первый голод птиц.

      Когда к тебе

      крылатым снегом,

      будя дворов рассветных тишь,

      слетит воркующее небо

      из-под навесов зимних крыш…

      Засыпала часа в четыре утра.

      * * *

      Он писал картины в первой половине дня, она стихи – после полуночи.

      В его картинах – энергия и краски дня. В её стихах – тишина и мудрость ночи.

      * * *

      Я любила приносить им цветы. Все любили приносить в этот дом цветы. Без цветов идти к ним было как-то не интересно. Они так радовались цветам! Часто какой-нибудь простенький букетик оказывался потом героем его картины, или её стихов.

      * * *

      Людмила Фёдоровна не была «дамой». Совершенно не помню её нарядов.

      Оправа была так неярка и скромна, можно даже сказать – бедна: какая-нибудь сиреневая водолазочка, или белая в чёрную полосочку, а поверх неё – зелёненький, в мелкий белый горошек, ситцевый халатик-безрукавка. Вот это почему-то помню… Но было ведь что-то ещё. А что?.. СКАЧАТЬ