Мельмот Скиталец. Чарлз Роберт Метьюрин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из него низкие и печальные звуки. Тем, кто настоятельно требовал, чтобы я развивал мои способности к живописи и музыке, я отвечал все так же бесстрастно:

      – Я должен стать монахом.

      – Но послушай, брат мой, ведь любовь к цветам, к музыке, ко всему, что может быть посвящено Господу, достойна внимания человека, – ты злоупотребляешь снисходительностью к тебе настоятеля.

      – Возможно.

      – Ты должен восславить Господа нашего, возблагодарить его за его творения, способные радовать взор. – В келье в это время было много красных гвоздик и роз. – Ты должен воздавать ему хвалу за тот талант, который он тебе даровал: голос твой – самый богатый и сильный из всех, что слышны в нашем хоре.

      – Я в этом не сомневаюсь.

      – Брат мой, ты отвечаешь не подумав.

      – Я говорю то, что чувствую, но не надо обращать на это внимания.

      – Хочешь, погуляем по саду?

      – Пожалуйста.

      – А может быть, ты хотел бы повидаться с настоятелем и услышать от него слова утешения?

      – Пожалуйста.

      – Но откуда у тебя это безразличие ко всему? Неужели ты одинаково равнодушен и к аромату цветов, и к ободряющим словам настоятеля?

      – Выходит, что да.

      – Но почему?

      – Потому что я должен стать монахом.

      – Брат мой, неужели ты так и будешь повторять все ту же фразу, в которой нет никакого смысла: она ведь свидетельствует лишь о том, что ты совсем отупел или просто бредишь?

      – Ну так и считай, что я отупел, что я брежу, все, что твоей душе угодно, – ты знаешь, я должен стать монахом.

      Услыхав эти слова, которые я произнес отнюдь не нараспев, как то принято в монастыре, а совсем иным тоном, в разговор вмешался еще один и спросил меня, что это я возвещаю так громко.

      – Я только хочу сказать, – ответил я, – что я должен стать монахом.

      – Благодари Бога, что с тобой не случилось ничего худшего, – ответил тот, кто мне задал этот вопрос, – упорство твое давно уже, верно, надоело и настоятелю, и всей братии, благодари Бога, что не случилось худшего.

      При этих словах я почувствовал, что страсти снова вскипели во мне.

      – Худшего! – вскричал я. – А чего мне еще бояться? Разве я не должен стать монахом?

      Начиная с этого вечера (не помню уже, когда именно это было) свободу мою ограничили; мне больше не разрешали гулять, разговаривать с другими воспитанниками или послушниками; в трапезной для меня накрыли отдельный стол, причем места справа и слева от меня оставались незанятыми. Тем не менее келью мою по-прежнему украшали цветы, на стенах висели гравюры, а на столе своем я находил все новые безделушки тончайшей работы. Я не замечал, что окружающие обращались со мной как с умалишенным, а ведь они слышали, как я без всякого смысла повторял СКАЧАТЬ