Частная коллекция ошибок. Светлана Гончаренко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что он живопись собирает. Твой банкир тоже не кричит о своем добре на всех углах. И не показывает никому. Поди разбери, подлинный у него Коровин[1] или нет? Документы в порядке, и дело с концом.

      – Не только Коровин. Еще Каменев[2]… – вздохнула Ольга.

      Ее синие с поволокой глаза снова налились тяжелыми слезами. В молодости она очень напоминала красавиц купчих Кустодиева[3]. Зная это, она всегда одевалась в синие и лиловые шелка и выкладывала на плечо толстую золото-бронзовую косу. Теперь Ольге было за сорок, и сходство уходило – или просто Кустодиев не писал купчих подобного возраста. Нынешняя Ольга была уже не так бела и румяна. Коса ее превратилась в строгий узел на затылке, щеки чуть повисли, брови поредели, но синие шелка были пока в силе, а на плечах всегда красовалась роскошная шаль.

      Чего-чего, а шалей Ольга накопила пропасть. Надевала она их под настроение и случай. Карминные павловские розы означали ликование (выигран грант, намечается премия), белая с серебром считалась новогодней, оренбургская паутинка годилась для деловых планерок. Сегодня полные Ольгины плечи покрывала шаль трагическая – сизая, как полночь; плыли по ней зловещие аспидно-черные разводы, и тяжело свисала траурная бахрома.

      – Подумаешь, Коровин в коллекции какого-то провинциального банкира сомнительный. Вот невидаль! Я верю, картина скверная, но реветь из-за этого? – спокойно продолжил Самоваров. – Брось! Коровин был плодовит, как кролик. Имел он право в бешеной текучке своей жизни написать пару-тройку плохих вещей? Неудачи бывают у всякого. А Каменев? Тот вообще пил горькую! Наверняка был в запое, когда писал твою картину. И написал-таки, и продал, каналья. То, что обе эти дряни попали в коллекцию Галашина, – чистое совпадение. А мировые шедевры давно в музеях висят.

      – Нет, ты не понимаешь! – вскричала Ольга, заламывая белые крупитчатые руки. – Я вела эту коллекцию. Я обеспечивала экспертное сопровождение. Вещи для Галашина я ездила смотреть и подбирать в Москву! В Питер, в Прагу, в Вену! Каждый месяц как эксперт я от него получала… Да не важно сколько! Плюс комиссионные…

      – И в чем проблема?

      – А в том, что я купилась на все это! Я втянулась! Я перестала бояться, перестраховываться. Я стала жадной и неразборчивой. Я знала вкусы Галашина и всегда старалась подсунуть что-то лакомое.

      – Фальшак?

      – И ты туда же! О, я была уверена, что нет. Вернее, почти уверена… Это вещи с безупречным провенансом[4]. Да, из анонимных частных коллекций, но сами по себе бесспорные, поверь!

      – Если бесспорные, к чему продавцам темнить? Кто эти анонимы? – спросил Самоваров.

      – В основном потомки эмигрантов первой волны. Люди в Европе, знаешь ли, не любят афишировать, что разорились, что дела идут хуже, и приходится все распродавать. Аристократы горды. Это так понятно! Плохо другое: то, что я делала, стоило дорого, очень дорого…

      – И на здоровье! Галашин ни хрена не смыслит в живописи. Он рад своим СКАЧАТЬ