Карамазовы. Федор Достоевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ как я, да еще после всего того, что здесь произошло?

      – А я уверен, что она любит такого, как ты, а не такого, как он.

      – Она свою добродетель любит, а не меня, – невольно, но почти злобно вырвалось вдруг у Дмитрия Федоровича. Он засмеялся, но через секунду глаза его сверкнули, он весь покраснел и с силой ударил кулаком по столу.

      – Брат, постой, – с чрезвычайным беспокойством опять прервал Алеша, – ты мне до сих пор не разъяснил: ведь ты все-таки жених? Как же ты хочешь порвать, если она, невеста, не хочет?

      – Я жених, формальный и благословленный, произошло все в Москве, по моем приезде, с парадом, с образами, и в лучшем виде. Генеральша благословила и, веришь ли, поздравила даже Катю: ты выбрала, говорит, хорошо, я вижу его насквозь. В Москве же я много и с Катей переговорил, я ей всего себя расписал, благородно, в точности, в искренности. Все выслушала:

      Было милое смущенье,

      Были нежные слова…

      Ну, слова-то были и гордые. Она вынудила у меня тогда великое обещание исправиться. Я дал обещание. И вот…

      – Что же?

      – И вот я тебя кликнул с тем, чтобы послать тебя, и опять-таки сегодня же, к Катерине Ивановне, и…

      – Что?

      – Сказать ей, что я больше к ней не приду никогда, приказал, дескать, кланяться.

      – Да разве это возможно?

      – Да я потому-то тебя и посылаю вместо себя, что это невозможно, а то как же я сам-то ей это скажу?

      – Да куда же ты пойдешь?

      – В переулок.

      – Так это к Грушеньке! – горестно воскликнул Алеша, всплеснув руками. – Да неужто же Ракитин в самом деле правду сказал? А я думал, что ты только так к ней походил и кончил.

      – Это жениху-то ходить? Да разве это возможно, да еще при такой невесте и на глазах у людей? Ведь честь-то у меня есть небось. Что ты смотришь? Я, видишь ли, сперва пошел ее бить. Я узнал и знаю теперь достоверно, что Грушеньке этой был этим штабс-капитаном, отцовским поверенным, вексель на меня передан, чтобы взыскала, чтоб я унялся и кончил. Испугать хотели. Я Грушеньку и двинулся бить. Видал я ее и прежде мельком. Про старика купца знал, который теперь вдобавок и болен, расслаблен лежит, но ей куш все-таки оставит знатный. Знал тоже, что деньгу нажить любит, наживает, на злые проценты дает, пройдоха, шельма, без жалости. Пошел я бить ее да у ней и остался. Грянула гроза, ударила чума, заразился и заражен доселе, и знаю, что уж все кончено, что ничего другого и никогда не будет. Цикл времен совершен. Вот мое дело. А тогда вдруг как нарочно у меня в кармане, у нищего, очутились три тысячи. Мы отсюда с ней в Мокрое, это двадцать пять отсюда верст, цыган туда добыл, цыганок, шампанского, всех мужиков там шампанским перепоил, всех баб и девок, двинул тысячами. Через три дня гол, но сокол. Ты думал, достиг чего сокол-то? Даже издали не показала. Я говорю тебе: изгиб. У Грушеньки, шельмы, есть такой один изгиб тела, он СКАЧАТЬ