Последняя любовь президента. Андрей Курков

Чтение книги онлайн.

      – Страусиный жир.

      – Я почти угадал, – произношу я удивительно спокойным голосом.

      И понимаю, что не зря провел бессонную ночь. Стресс снят. Настроение хорошее. Хочется сделать кому-нибудь подарок или что-то приятное.

      – У тебя дети есть? – спрашиваю врача.

      – Да, дочь.

      – Сколько ей?

      – Шестнадцать.

      – Тоже врачом хочет стать?

      – Нет. Манекенщицей.

      – Да? – Я неприятно удивлен, но никакого раздражения не ощущаю.

      Снимаю с руки швейцарские часы «Филипп Патек», протягиваю врачу.

      – Бери! Подарок! Тебе.

      Он поражен. Смотрит испуганно мне в глаза, но часы берет.

      – У меня еще сын есть от первого брака, – растерянно говорит он.

      – Меня твой сын не интересует, – мягко останавливаю его лепетание. – Можешь идти!

      52

      Киев. 24 февраля 1985 года.

      Дверь открыла круглолицая девушка-пышка в синем спортивном костюме. Глаза – синие-синие, губки толстые и смешливые.

      – Вы к кому? – спросила.

      Я постучал ботинками по бетону лестничной площадки, стряхивая налипший снег. Неспешно вытащил из кармана куртки конвертик.

      – У меня для вас записка. От папы.

      – Для меня? От папы? – Ее губы сложились в улыбку, только улыбка получилась немного придурковатая.

      – Вас зовут Мира? – уточнил я на всякий случай.

      – А-а! – протянула пышка и, развернувшись, махнула рукой в глубь длинного коридора. – Третья дверь налево!

      «Ну и слава богу», – подумал я, заходя в коммуналку.

      Мира оказалась симпатичней, чем я ожидал. И нос не горбатый. Глаза – темные, цыганские. Фигурка ничего – есть за что рукой взяться.

      Прочитав записку, она забеспокоилась. Спросила о Давиде Исааковиче, о его здоровье и настроении. Потом стала угощать меня чаем.

      Стены большой комнаты, в которой она жила с матерью, были завешаны множеством старых фотопортретов в деревянных рамках. Две железные кровати были аккуратно застелены и украшены взбитыми подушками. И телевизор на тумбочке был покрыт кружевной салфеткой, поверх которой стояла хрустальная ваза с искусственными цветами. Все чистенько и аккуратненько.

      – Вы музыку любите? – спросила она.

      – Очень.

      – Мы с мамой в Оперном театре работаем. Если хотите, можем сегодня туда вместе пойти. Мне как раз через полчаса на работу.

      Я охотно согласился.

      Под ногами хрустел снег. Мы поднимались с Саксаганского по Владимирской вверх. Шли молча. Я на ходу поглядывал на ее серые валенки с черными галошами. А я-то думал, что в городе уже валенки не носят!

      – Я в магазин на минутку! – сказала Мира, когда мы поднялись к Дому Морозова. – Надо сыра и колбасы на бутерброды купить, а то СКАЧАТЬ