Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Для тебя, конечно, лишний раз в район съездить – вопрос. Привык тараканом запечным жить.

      – Привык, – протянул из темноты Мокин, – хата с краю, ничего не знаю.

      – «И знать не хочу». – Секретарь подошёл к стене и стукнул по доскам сапогом. – Гнильё какое. Как они у тебя не сбежали? Ведь всё на соплях.

      Он отступил и сильно ударил в стену ногой. Две нижние доски сломались.

      – Вот это даааа! – Кедрин засмеялся, сокрушительно покачал головой. – Смотри, Петь!

      Мокин оттолкнул Тищенко, вошёл в клеть:

      – Мать моя вся в саже! Да её ж пальцем пропереть можно! Ты что ж, гнида, и на досках экономил, а?

      Он повернулся к Тищенко. Тот отпрянул в тьму.

      – Чо пятишься, лысый черт! А ну иди сюда!

      Чёрная куртка Мокина угрожающе заскрипела. Он схватил Тищенко, втащил в клеть:

      – Полюбуйся на свою работу!

      Председатель засопел, забился в угол.

      Кедрин ещё раз пнул стенку. Кусок нижней доски с хрустом отлетел в сторону. В тёмном проёме среди земли и червячков крысиного помёта что-то белело. Кедрин нагнулся и вытащил аккуратно сложенный вчетверо кусочек бумаги. Мокин подошёл к нему. Секретарь расправил листок. Он был влажный и остро пах крысами.

      В середине теснились частые строчки:

      Сумерки отмечены прохладой,

      Как печатью – уголок листка.

      На сухие руки яблонь сада

      Напоролись грудью облака.

      Ветер. Капля. Косточка в стакане.

      Непросохший слепок тишины.

      Клавиши, уставши от касаний,

      С головой в себя погружены.

      Их не тронуть больше. Не пригубить

      Белый мозг. Холодный рафинад.

      Слитки переплавленных прелюдий

      Из травы осколками горят.

      По мере того как входили в Кедрина расплывшиеся слова, лицо его вытягивалось и серело. Мокин напряжённо следил за ним, непонимающе шаря глазами по строчкам.

      Кедрин перечитал ещё раз и посмотрел на Тищенко. Лицо секретаря стало непомерно узким. На побелевшем лбу выступила испарина. Не сводя широко раскрытых глаз с председателя, он дрожащими руками скомкал листок. Тищенко – белый как полотно, с открытым ртом и пляшущим подбородком, двинулся к нему из угла, умоляюще прижав руки к груди. Кедрин размахнулся и со всего маха ударил его кулаком в лицо. Председатель раскинул руки и шумно полетел на пол – под грязные сапоги подскочившего начальника районного ГБ.

      Мокин бил быстро, сильно и точно; фуражка слетела с его головы, огненный чуб рассыпался по лбу:

      – Хы бля! Хы бля! Хы бля!

      Тищенко стонал, вскрикивал, закрывался руками, пытался ползти в угол, но везде его доставали эти косолапые, проворные сапоги, с хряском врезающиеся в живот, в грудь, в лицо.

      Кедрин горящими глазами следил за избиением, тряс побелевшим кулаком:

      – Так его, Петь, так его, гада…

      Вскоре председатель СКАЧАТЬ