Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Чтение книги онлайн.

      – Ну вот, председатель. И здесь ты виноват оказался. Всё из-за тебя.

      – Из-за него, конечно, гниды, – подхватил Мокин, – каб технику безопасности соблюл – рази ж загорелось бы?

      Тищенко сидел на земле, бессильно раскинув ноги. Кедрин толкнул его сапогом:

      – Слушай, а что это там на холме?

      – Анбар, – с трудом разлепил посеревшие губы председатель.

      – Зерно хранишь?

      – Зерно, картошку семенную…

      – И что, много её у тебя? – с издевкой спросил секретарь.

      – Тк хватит, наверно. – Косясь на ревущее пламя, Тищенко дрожащей рукой провёл по лицу.

      – Хватит? Ну дай-то бог! – Кедрин зло рассмеялся. – А то, может, потащишься в район лбом по паркету стучать? Мол, всё, что имели, – государству отдали, на посев не осталось. Мне ведь порассказали, как вы со старым секретарем шухарились, туфту гнали да очки втирали. Ты мне, я тебе… Деятели.

      Мокин вытирал платком закопчённое лицо:

      – Старый-то он, верно, паскуда страшная был. Говноед. Нархозам потворствовал, с органами не дружил. Самостоятельничал. На собраниях всё своё вякал. Вот и довякался.

      Тищенко тяжело поднялся, стал отряхиваться.

      Кедрин брезгливо оглядел его – пухлого, лысого, с ног до головы выпачканного землёй, потом повернулся к Мокину:

      – Вот что, Ефимыч, сбегай-ка ты в амбар, глянь, как там. Что к чему.

      – Лады! – Мокин кивнул, подхватил ящик и бодро потрусил к амбару. Крыша мастерской затрещала, захрустела шифером и тяжело провалилась внутрь. Пламя хлынуло в прорехи, быстро сомкнулось, загудело над почерневшими стенами.

      Тищенко всхлипнул.

      Кедрин загородился рукой от наплывающего жара, толкнул председателя:

      – Пошли. А то сами сгорим. Веди на ферму.

      Тищенко как лунатик поплёлся по дороге – оступаясь, разбрызгивая грязь, с трудом выдирая сапоги из коричневой жижи.

      Секретарь перепрыгнул лужу и зашагал сбоку – по серой прошлогодней траве.

      В пылающей мастерской глухо взорвалась бочка и защёлкал шифер.

      Мокин догнал их на спуске в узкий и длинный лог, по склонам сплошь заросший ивняком и орешником. Ломая сапожищами бурьян, он бросился вниз, закричал Кедрину:

      – Михалыч!

      Секретарь с председателем остановились. Мокин подбежал – запыхавшийся, красный, с тем же ящиком-макетом под мышкой. От него пахло керосином.

      – Михалыч! Во дела, – забормотал он, то и дело поправляя ползущую на лоб фуражку, – проверил я, проверил!

      – Ну и что? – Кедрин вынул руки из карманов.

      – Да умора, бля! – зло засмеялся Мокин, сверкнув рысьими глазами на Тищенко, – такой порядок – курам на смех! Подхожу к амбару, а он – раскрыт! Возится там какая-то бабища и старик столетний. Я к ним. Вы, говорю, кто такие? Она мне отвечает – я, дескать, кладовщица, а это – сторож. Ну я чин-чинарем спрашиваю их, а что вы делаете, сторож и СКАЧАТЬ