поступать, если ее и так уж знаю? Историю, я считаю, что похуже знаю – … Но… через «колхоз», менее полутора месяцев спустя… к моему разочарованию величайшему …оказалось, что и историю я… если не знаю, то понимаю гораздо лучше всех преподавателей, единственной докторицы, по источниковеденью, не исключая (ее я в первом же семестре, по истории СССР кандидатшу заболевшую нашу подменявшую, и прием 65-го историков наш, из детей-девочек, и немногих еще абитуриентов, и из армии из 25-ти всего нас трое, состоявшем, – чтением из книги какого-то древнего автора о любви Марины Мнишек и Самозванца нас забавлявшую… но мне было не до забав, не до историй выдуманных душещипательных (почему особенно – чуть далее… …поверь, читатель, не бахвалюсь, – я с высоты лет как другого смотрю на себя: – я объясняю причину главную, почему 27 лет спустя временно пала Советская власть) … Разозленный-раздосадованный, я докторицу двумя-тремя вопросами по эпохе Смуты прервал безжалостно, она покраснела, смешалась… потом, как ни в чем ни бывало, чтение продолжала… угомонился и я – ей же источниковеденье каверзное на старших курсах сдавать… Но она благородной весьма оказалась – и доказала мне свою гражданственность! – когда я, после первого курса на заочное, наконец, перейдя – через год уже до последних курсов галопом добрался, всё на «отлично» сдавая, – получив направление в деканате, ее разыскал, бумажку протягиваю, она: «Мне у вас нечего спрашивать – вы уже историком пришли к нам», – и проставила мне в зачетку, ко всем прочим, два или три полновесных своих «пятака») … …Единственное для меня пятно светлое в том универе (да, в Южном меня, сержанта, по должности в двухгодичный университет «Марксизма-Ленинизма» для офицеров при ДОСА, по состоянию на должности капитанской записали, ни единой лекции, конечно, я не посещал, подполковников-преподов маленьких, как Бобчинский с Добчинским, философа и полит`эконома, от всей души заранее презирая… Сдавал – хочешь-не хочешь, а надо – лишь экзамены… и на выпускных политэконом меня так разъ`ярил каким-то вопросом схоластным по странам «народной демократии», – что я, ответив ему, как на самом деле обстояло, в пустынный коридор выскочил всердцах… Следом за мной с физиономией более мягкой, чем у политэконома грубоватой, философ вышел: «Молодой человек, вы на… имя-отчество… рассердились, даже нагрубили, – а он вам поставил „отлично“ и мне сказать поручил, чтобы вы непременно по гуманитарной линии шли, я к нему присоединяюсь: вы далеко можете уйти…» …Так подполковники маленькие передо мной оправдались, – и, приободрив похвалой за «диссиденство» меня, – проявили тайную свою гражданственность… Вот какими ирреальными светлыми пятнами – кроме дипломов в двух универ`ах, с одними только «пятаками», – приходилось утешаться… А университет Дальневосточный государственный репрессией мракобесной сразу встретил меня…
