Пессимисты, неудачники и бездельники. Владимир Посаженников

Чтение книги онлайн.

      Утро было туманным и седым, точно как в русском романсе. Федор, поднявшись с кровати, это понял сразу, так как то, что было за окном, творилось и у него внутри. На ум пришли почему-то английские словеса «inside and outside»; это было явно к чему-то.

      Встав с кровати, он поплелся в ванную, где обнаружил развешенное вокруг постиранное обмундирование Коли. Чистя зубы, Федор через зеркало пригляделся к нашивке с именем на гимнастерке, которая сохла, сложенная вдвое, на веревке вдоль ванны. Прочитал вслух:

      – СПАСИТЕЛЬ! Твою мать! – вырвалось так, что зубная щетка вылетела и, ударившись о зеркало, срикошетила прямо в унитаз. – Твою мать, – повторил Федор, нагнувшись за щеткой и обнаружив, что ее уже не спасти. – Твою мать, – вслух еще раз вскрикнул он, когда вспомнил про надпись на кепке «ALLMIGHTY».

      «Да что это за херня такая, – шарахнуло в мозгах. – Джим Керри! Архангел Коля! Что за бред?» Он присел на край ванны и потянул на себя Колину гимнастерку, разложил на коленях и прочитал снова вслух:

      – «СПАС…ТЕЛЬ»!

      Слово было без одной буквы, не хватало А; а теперь, как выяснилось, может, не хватало И.

      «Надо успокоиться, – дал себе установку Федор, – так может и крыша отъехать окончательно, поэтому надо спокойно разобраться во всем этом, без лишних эмоций». Он достал с полки свои бритвенные причиндалы: станок и помазок, которыми явно кто-то недавно пользовался. «И с этим тоже надо разобраться», – намыливая лицо, решил он. Бреясь, он успокаивался. Вообще уборка растительности, будь то бритье или стрижка, всегда его расслабляла. Делая стрижку в салоне, он постоянно засыпал и, проснувшись, виновато оглядывался вокруг, переживая, не захрапел ли он во время этой процедуры, как идиот, на весь салон. Так повелось давно, и как бы он ни крепился, засыпал постоянно. Сейчас же, водя станком по лицу, он собирал пережитое за последние два дня в единое целое, чтобы понять хотя бы, не сошел ли он с ума от этих бурных и наполненных мистикой посиделок.