Тринадцатый апостол. Карл Кантор

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ будуарах женщины

      – фабрики без дыма и труб —

      миллионами выделывали поцелуи, —

      всякие,

      большие,

      маленькие, —

      мясистыми рычагами шлепающих губ (1: 167–169).

      Маяковский, как Христос, простил российских Магдалин, а их дети-поцелуи тоже несут Маяковскому свои слезы – слезы греха и раскаянья. Боль сострадания терзает душу поэта. Он собирает в чемодан все слезы – и невинные, и греховные, – чтобы отнести их Богу. Вещи повержены. И человек как-будто развеществлен, но он по-прежнему не свободен, он – горемыка, носитель всех социальных горестей – и обычных, и постыдных.

      В. Маяковский

      Я

      с ношей моей

      иду,

      спотыкаюсь,

      ползу

      дальше

      на север,

      туда,

      где в тисках бесконечной тоски

      пальцами волн

      вечно

      грудь рвет

      океан-изувер.

      Я добреду —

      усталый,

      в последнем бреду

      брошу вашу слезу

      темному богу гроз

      у истока звериных вер. (1: 170–171)

      Диалог с самим собой, с фантомами своего сознания разочаровал поэта. Он, милосердный, лишь убедился, что не в состоянии вырвать из своей души занозы человеческих страданий. Они язвят его, как его собственные страдания. Горе людское непролазно. Поэт растерян. Не знает, как быть, что делать. Вообразил себя пророком, апостолом. А Бог отвернулся от людей и от него, своего пророка. Завершает Маяковский трагедию монологом безжалостного осуждения людей, самого себя и богоборческим поклепом на Господа:

      Я это все писал

      о вас,

      бедных крысах.

      Жалел – у меня нет груди:

      я кормил бы вас доброй нененькой.

      Теперь я немного высох,

      я – блаженненький.

      Но зато

      Кто

      где бы

      мыслям дал

      такой нечеловечий простор!

      Это я

      попал пальцем в небо,

      доказал:

      он – вор!

      Блаженненькому все дозволено – и мудрость, и шутовство. Трагический пафос пьесы разрежается дурачеством:

      Иногда мне кажется —

      я петух голландский

      или я

      король псковский.

      А иногда

      мне больше всего нравится

      моя собственная фамилия,

      Владимир Маяковский. (1: 172)

      Трагедия написана в 1913 г. Маяковскому было 20 лет. Богоборческие настроения не покидали его. Но еще сильнее в нем крепла уверенность, что его призвание – быть новым апостолом Иисуса. Юноша развивался катастрофически быстро. Уже через два года после трагедии «Владимир Маяковский», в 1915 г. он выступил в облачении ученика Спасителя в поэме «Тринадцатый апостол».

      Параграф четвертый

      Оправдание апостольства

      Конечно,

      почтенная вещь – рыбачить.

      Вытащить сеть.

      В сетях осетры б!

      Но труд поэтов – почтенный паче —

      Людей живых ловить, а не рыб. (2: 18)

      Это СКАЧАТЬ