Масоны. Алексей Писемский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ зыбке.

      – Да ведь какая прелесть, – посмотри, gnadige Frau! – продолжал он.

      Gnadige Frau встала и подошла: она также любила детей и думала, что малютке не заполз ли в ухо какой-нибудь маленький таракашик.

      – Прелесть что такое!.. Прелесть! – не унимался восклицать Сверстов.

      Ребенок, в самом деле, был прелесть: с голенькими ручонками, ножонками и даже голым животишком, белый, как крупичатое тесто, он то корчился, то разгибался в своей зыбке.

      – И здоровенький, как видно! – продолжал им любоваться Сверстов.

      – Здоров, слава те, господи! – отозвалась уже мать. – Такой гулена, – все на улицу теперь просится.

      – Нет, на улицу рано!.. Холодно еще! – запретил доктор и обратился к стоявшему тут же Ивану Дорофееву: – А что, твоя старая бабка давно уж умерла?

      Он еще прежде, в последний свой приезд к Егору Егорычу, лечил бабку Ивана Дорофеева, и тогда уж она показалась ему старою-престарою.

      При этом вопросе Парасковья слегка усмехнулась.

      – Какое умерла? – произнес тихо Иван Дорофеев. – На голбце еще лежит до сей поры!.. Как человек-то упрется по этой части, так его и не сковырнешь.

      – Я, впрочем, посмотрю ее! – сказал Сверстов.

      – Сделайте божескую милость! – проговорил с удовольствием Иван Дорофеев, который хотя и посмеивался над старухой, но был очень печен об ней.

      Сверстов немедля же полез на голбец, и Иван Дорофеев, влезши за ним, стал ему светить лучиной. Бабушка была совсем засохший, сморщенный гриб. Сверстов повернул ее к себе лицом. Она только простонала, не ведая, кто это и зачем к ней влезли на печь. Сверстов сначала приложил руку к ее лбу, потом к рукам, к ногам и, слезая затем с печи, сказал:

      – Плоха, очень плоха!.. Однако все-таки дня через два, через три ты приезжай ко мне в больницу к Егору Егорычу!.. Я дам ей кой-какого снадобья.

      – Слушаю-с, – произнес Иван Дорофеев. – А вы надолго едете к Егору Егорычу?

      – Надолго, навсегда – лечить вас буду! – воскликнул Сверстов.

      Gnadige Frau не ошиблась, предполагая, что муж ее будет устраивать себе практику больше у мужиков, чем у бар.

      В избу вошел извозчик.

      – Я выкормил лошадей-то, – объявил он каким-то почти диким голосом.

      Сверстов принялся расплачиваться торопливо и щедро; он все уже почти деньжонки, которые выручил за проданное им имущество в уездном городке, просадил дорогой. Иван Дорофеев проводил своих гостей до повозки и усадил в нее gnadige Frau и Сверстова с пожеланием благополучного пути.

      Кибитка тронулась. Иван Дорофеев долго еще глядел им вслед.

      – Эк у него, дурака, лошади-то болтаются, словно мотовилы! – дивовал он, видя, как у глуповатого извозчика передняя лошадь сбивалась с дороги и тыкалась рылом то к одному двору, то к другому.

      X

      За сосунцовским полем сейчас же начинался густой лес с очень узкою через него дорогою, и чем дальше наши путники ехали СКАЧАТЬ