Трансформация войны. Мартин ван Кревельд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ монарх тех времен: женился на наследнице величайшей из правивших тогда династий и стал жаловать герцогские и княжеские титулы направо и налево. Он называл войну с Пруссией mes affaires[10] и, обращаясь к своим маршалам, называл их mes cousins[11].

      Каковы бы ни были различия между правительством и государством, и то и другое суть искусственные образования; ни одно из них не тождественно ни личности правителя как таковой, ни народу, которого, как считается, оба они представляют. Тот постулат, что организованное насилие может быть названо «войной» только в том случае, когда оно ведется государством, во имя государства и против государства, было аксиомой для Клаузевица, не требующей почти никакого дополнительного обоснования. Из того же самого постулата исходят и все современники этого военного мыслителя, включая самых миролюбивых из них, таких как Иммануил Кант в своей работе «Проект вечного мира».

      О том, насколько тесно война ассоциируется с государством, парадоксальным образом свидетельствуют случаи, когда неправительственные организации пытались вести войну по собственной инициативе, вне следования каким-либо директивам или установлениям официальных властей. Такие случаи имели место даже в «цивилизованном» XVIII в. Во время захватнических войн Людовика XIV савояры, отсталый народ, живший в горах на границе между Францией и Италией, очень часто прибегали к насилию, защищая от реквизиции солдатами своих лошадей (не говоря уж о защите чести женщин). Еще одной излюбленной жертвой французских вторжений было Германское пфальцграфство. Его жители в своей дерзости периодически доходили до того, что стреляли в оккупационные войска из засады, за что и получили прозвище Schnappeurs: по преданию, это слово является словоподражанием, происходящим от звука, издаваемого запальным механизмом при нажатии на спусковой крючок. Реакция французов на такие «неофициальные» боевые действия ничем не отличалась от реакции других завоевателей до и после них. Они убивали, сжигали и разоряли поселения, ничем или почти ничем себя не ограничивая, опустошали целые районы и именовали все это «умиротворением».

      С современной позиции самым примечательным в этих репрессиях было то, что они были законными с точки зрения международного права, осуждавшего мятежи. Их оправдывал даже Эмерик де Ваттель, великий и гуманный швейцарский юрист, чьи труды по этому предмету оставались эталоном вплоть до Гражданской войны в Америке. Ваттель, писавший в 1750-е гг., по этому поводу придерживался того мнения, что война – дело суверенных государей и только их. Он определял ее как способ, с помощью которого, faute de mieux[12], государи улаживали свои разногласия. Монархи должны были вести войну таким образом, чтобы минимизировать ущерб как их собственным солдатам, которые заслуживали гуманного обращения в случае ранения или попадания в плен, так и гражданскому населению. В свою очередь, население не имело абсолютно никакого права вмешиваться в выяснение отношений между СКАЧАТЬ