Дом с дверью в небо. Наталья Александровна Глянцева

Чтение книги онлайн.

      В комнате, когда Оля с Людой уже спали, я лежала с открытыми глазами и смотрела в темный потолок, на потрескавшуюся штукатурку, рассыпающуюся на мозаику. Здесь разворачивалась уже не древняя битва, но сцена посиделок у костра. Я высунула руку из-под одеяла и, вытянув ее вверх, принялась обводить очертания воображаемого пламени на месте осыпавшихся кусков штукатурки.

      Мой волшебный костер, здравствуй.

      Что может произойти еще в этот долгий день? Я ждала страшного. Потому что неизвестность пугает больше всего. Ждала, пока костер не принялся разгораться все сильнее, а люди вокруг не заскакали в безумной пляске. А потом их накрыл цунами – всех разом проглотив, ибо вакханалия есть смерть – ее прелюдия.

      На сцене смерти я проснулась с колотящимся сердцем. Моя рука, рисующая фигуры до того, как я провалилась в яму сна, теперь спокойно лежала поверх одеяла, но я чувствовала легкое жжение, словно опалила ладонь. Боль набирала силу, пока не достигла такого предела, когда терпеть становится невозможно.

      В семь лет я дотронулась до раскаленной железной трубы уличной печки на даче. Тогда я пробиралась через кусты малины, а печка стояла совсем рядом, в какой-то момент потеряв равновесие, я схватилась за горячую трубу, чтобы удержаться… Теперь и следа не осталось – детская кожа поистине волшебна.

      Сейчас боль была именно такой – жуткой.

      Я достала мобильник из-под кровати и принялась судорожно нажимать на кнопки. Под светом от включенного экрана обнаружила на ладони и пальцах расходящиеся красные полосы и пятна. И тут же вскочила с кровати в сумасшедшей догадке.

      И выбежала зачем-то в коридор. И в тусклом свете, растущем из недр кухни, всматривалась в ожоги на руке. Оперлась о перила и в полной тишине дома стояла одна и вслушивалась в удары собственного сердца. Стены стискивались и сужались, словно подкрадываясь ко мне с разных сторон. И мягкие бесшумные шаги кота по половице поглощались ковром. Граф сел у лестницы, ведущей на чердак, и смотрел на меня. А я – на него. И даже на расстоянии в несколько метров я различила длинные полосы шрама на левой стороне его шеи, уходящие вниз и за спину. И почему я не замечала их раньше? Наверное, потому, что старательно избегала кота.

      Но самое странное было утром. Мельком глянув на Александра, с которым я столкнулась в гостиной, заметила, что правая рука его обмотана черной лентой на манер борца перед боем.

      – Что это у вас? – успела спросить ему вслед.

      Он обернулся, но продолжал уходить спиной, и улыбка его была престранная.

      – Вам тоже повязка не помешает? – и заговорщически подмигнул!

      И бросил темный искрящийся взгляд на мою руку – всю в ужасных отметинах.

      Я открыла рот в недоумении, но не произнесла ни слова, наблюдая, как он надевает пальто и скрывается за скрипящей петлями дверью.