Мое частное бессмертие. Борис Клетинин

Чтение книги онлайн.

      И выглянул в окно, скучая.

      Через 40 минут. Марья пришла.

      Батрачка батрачкой. И глаза без грифеля. Из того же тонкого сукна, что и всё лицо.

      – Вот, на свободе! – поприветствовал её Пешков. – По случаю 50-летия МССР!..

      Заварила ему терновник от кашля.

      Яков спустился в погреб.

      Принёс кувшин с вином. Струганину, брынзу, соленья на тарелке.

      Разговор, взгляд в глаза, правила гостеприимства – в нём всё включилось с приходом Марьи.

      – Тут в Молдавии русский царь Николай до какого года правил – до одна тыща девятьсот шестнадцатого, так? – Пешков и за кувшином вина не уходил от темы. – До отреченья, правильно?.. А потом этот ваш Karol von Hohenzollern, так?..

      Справившись с трудной фамилией румынского монарха, он покраснел от удовольствия.

      И целую минуту молчал – вслед произнесённому.

      Но потом очнулся.

      И даже пальцы стал загибать – с энергией и увлечением.

      – Потом Йоська-усатый с июня сорокового, так?.. – загнул палец. – Потом снова этот ваш фашистский кабинет… Гога Октавиан, так?!. Маршал Антонэску, правильно?..

      Хозяева только слушали.

      Только моргали нейтрально.

      Не говоря о том, чтобы отвечать «так – не так», «правильно – неправильно».

      – Нет, а сами-то вы кем себя считаете? – подивился Пешков. – Румынцы или русские? Или моя хата с краю, кем запишут, тем и будем…

      И понурился. Не знал, о чём дальше говорить.

      Он ушёл в свои мысли и, конечно, не перехватил никакого там особенного перевзгляда между Марьей и Яковом.

      А между тем – перевзгляд такой имел место.

      – Гриша, Зина?.. – поднял голову. – Ромка, Лена?.. Где все?..

      Детей, он помнил, было 6.

      – Зина замужем! – Марья подала мясо с домашней лапшой. – Гриша поженился!..

      – Ура, ура! – обрадовался Пешков, но примолк с угрозой. Теперь его черёд был говорить о себе, а ему не хотелось.

      Да и кашель не оставлял.

      – Бронхи! – объяснил. – Варили шины, и всякая другая гальваника… там!.. – и ткнул пальцем в неопределённом направлении.

      Тогда Яков, ни о чём не спрашивая, встал из-за стола. Вышел из комнаты.

      Снег рос. Тишина необзорная.

      С кувшином, наново наполненным, вернулся из погреба Яков. По поверхности чёрного вина седые пузырьки плясали.

      Из-за пляшущих этих пузырьков Пешков опять-таки упустил момент, когда на табуретке рядом ним появилась обувная коробка.

      Ну, коробка – так коробка, Пешков не придал значенья. – Давай, всего хорошего! – Яков поднял чашку с вином.

      Ели молча, без неловкости. Марья обработана чувством такта. Всё понимает, но не выносит сужденья.

      Только один раз Пешков помнил её сбитой с толку. Лет 7 или 8 тому назад, когда Витька приходит со двора и говорит, что любит отца Вовы Елисеева больше, чем Пешкова, потому что елисеевский отец ходит с другими СКАЧАТЬ