Хоровод воды. Сергей Кузнецов

Чтение книги онлайн.

      Я вот думаю – как это вас угораздило? Сидели, наверное, читали – и плохо стало, да? Сердце, наверное? Говорят, когда приступ – воздуха не хватает и в глазах темнеет? Это правда, да?

      Что ж вы до телефона не дотянулись, а? Умный, взрослый человек, все знаете, а под рукой телефона не оказалось. Ведь если сердце больное – надо чтобы всегда телефон был под рукой. Приехала бы скорая, откачали бы, укол сделали.

      Вам больно было, наверное. Может, вы кричали даже – рот, вижу, до сих пор открыт. Чего ж соседи не услышали, а? Или у вас сил не было кричать?

      Господи, как все-таки это ужасно. Вы же такой умный, такой красивый, все у вас было – что же вы так, в пятьдесят шесть, один ночью, в пустой квартире?

      Это все потому, что у вас женщины не было. Нельзя человеку одному жить, особенно мужчине. Если бы я тут была, я бы вам скорую вызвала и нитроглицерина, или чего там надо, накапала.

      Глупо это с вашей любовью вышло. Что значит – сами испортили? Она что, не видела, как вы ее любите?

      А мне вот жалко даже, что вы никогда ко мне не приставали. Особенно когда я молодая была. Видели хотя бы, какие у меня ноги были красивые? Не то что теперь. Девять лет прошло все-таки.

      Слушайте, я вызову сейчас милицию, я понимаю, надо вызвать. Дайте только я волосы вам поправлю и рот закрою.

      Ну да, не получается. Я и забыла. У покойников же всегда так. Платочком еще повязывают.

      Жалко, вам не видно, как я у вас убралась. Все просто блестит.

      Вы уж извините, что я плачу, Александр Михайлович. Я сейчас перестану.

      Волосы у вас так до конца и не поседели, я вижу. Но вам седина идет, даже такому, мертвому.

      Слово какое противное. Мертвый. Говорить его не хочу даже.

      Давайте я не буду сразу в милицию звонить. А то приедут, увезут вас, мы и не увидимся больше. Лучше я кому-нибудь из ваших друзей позвоню… или там родственников.

      Записная книжка на столике, да? Как обычно, правильно? Я поищу сейчас.

      У вас же брат был, верно? Вы как-то говорили. Имя еще какое-то простое. Коля, Ваня… нет, не помню.

      Какой у вас все-таки, Александр Михайлович, почерк неразборчивый, жуть. Не поймешь ничего.

      А, вот. Василий Мельников, точно, Вася, не Ваня. Я наберу сейчас, а потом уже – ментам.

      Только плакать перестану – и позвоню.

      Я, наверное, в Донецк теперь уеду. Сереженька вырос, сам на жизнь заработает. Чего мне в Москве делать?

      Сейчас вот позвоню. Василий Мельников, Василий Михайлович, значит.

      Аллё? Василий Михайлович? Это Оксана, уборщица вашего брата. Знаете, Василий Михайлович, он умер сегодня.

      Да, вот так и скажу. Сейчас успокоюсь и позвоню. И потом милицию вызову. А на похороны не пойду, что мне там делать? Смеяться будут – уборщица на похороны пришла. И что я надену? У меня все платья красивые в Донецке остались.

      Знаете, зря вы все-таки. СКАЧАТЬ