оказаться в рижской квартире под теплым и надежным родительским крылом. Я сжимаю и расжимаю веки, но это ничего не меняет. Я по-прежнему нахожусь в машине с обманувшим меня мужчиной и зловещими интригами, которые тянут ко мне свои клешни с заднего сидения. А что если Мигель опять врет? Что если все это очередная его выдумка, целью которой является… Является что? Дополнительная интим-сессия? Подобное предположение может допустить только женщина, чье самомнение приблизилось к тонкой грани безумия и уже заносит ногу, чтобы ее перешагнуть. Мигель паркует машину на узкой темной улочке и заглушает мотор. – Раньше этот ресторан находился на параллельной улице calle de la Fabrica, отсюда и одноименное название, – просвящает меня мой спутник, пока мы шагаем к месту назначения, – Не так давно он переехал, а название сохранилось. При входе нас встречает шеф-повар, невысокий лысый господин в полосатом фартуке. Судя по оказанному нам жаркому приему Мигель является завсягдатаем этого заведения. Мы занимаем столик у окна. На картонку для меню ресторан пожмотился, поэтому список предлагаемых посетителям блюд имеется только на украшающей стену прямоугольной доске. К нам приближается высокая белокурая официанка, в жилах которой, как я подозреваю, не затесалось ни капельки каталанской крови. Она обменивается с Мигелем фамильярным привертствием – по поцелую в каждую щеку, чем вызывает в моем организме маленький всплеск ревности. Я выбираю из списка наиболее приглянувшихся глазу лангустов на первое и как-то замысловато приготовленную камбалу на второе. Мигель берет фуа гра и что-то мясное. В соответствии с выбором блюд, нам полагаются разные напитки. Мне официантка приносит охлажденное белое вино, Мигелю – красное в широком сосуде. – Молодое красное вино всегда подается таким образом, – объясняте Мигель, поймав мой вопросительный взгляд, – Старое, наоборот, наливается из бутылки с тонким горлышком. – Это говорит Мигель? – улыбаюсь я, дотрагиваясь губами до своего бокала. – Это говорит любой испанец, маломальски разбирающийся в вине, – возвращает мне улыбку он. – Послушай, а коррида это тоже выдумка? – интересуюсь я. – На половину. Я пробыл года полтора новильеро и ушел. Но быки меня всегда завораживали. Я пересмотрел много коррид и перечитал гору специальной литературы. Видя мое болезненно скривившееся лицо, Мигель выдает мне специфический аргумент в оправдание этого жестокого хобби. – Лорка говорил, что тот, кто не понял корриду, не поймет душу испанца. Понимаешь, это больше чем просто варварский спектакль, это часть нашей культуры и истории. – Давай сменим тему, – предлагаю я. Коррида навсегда останется камнем приткновения между нами, а пинать его сейчас, провоцируя конфликт, мне совсем не на руку. Мигель нужен мне прежде всего в качестве единственного спасательного круга, который бросили мне небеса, предвидя, что я вот-вот захлебнусь. Лангусты издают такой умопомрачительный
СКАЧАТЬ
