Посиделки на Дмитровке. Выпуск десятый. Алла Зубова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к автобиографическим, не забывая, конечно, что писатель волен преобразовывать факты, менять имена, немало строк о глубоких эмоциональных переживаниях героини (Нади – Кати – Лизы – девочки по прозвищу Кишмиш), связанных с церковью, богом. Близость храма лишь обостряла их, а причиной было воспитание.

      Учили, что каждое дело надо начинать молитвой.

      («-А разбойники, – спросила Кишмиш, – когда идут разбойничать, тоже должны молиться?»)

      Регламент всей жизни определялся церковью: праздники, посты… Великий пост перед Великим Праздником…

      «Гудит далеким глухим гулом церковный колокол. Ровные удары сливаются в сплошной тяжкий стон.

      Через дверь, открытую в мутную предутренней мглой комнату, видно, как, под тихие, осторожные шорохи, движется неясная фигура. <…> Все стихло. Это няня ушла в церковь, к утрене.

      Она говеет.

      Вот тут делается страшно.

      Девочка свертывается комочком в своей постели, чуть дышит. И все слушает и смотрит, слушает и смотрит.

      Гул становится зловещим. Чувствуется беззащитность и одиночество. Если позвать – никто не придет. А что может случиться? Ночь кончается, наверное, петухи уже пропели зарю, и все привидения убрались восвояси.

      А «свояси» у них – на кладбищах, в болотах, в одиноких могилах под крестом, на перекрестке глухих дорог у лесной опушки. Теперь никто из них человека тронуть не посмеет, теперь уже раннюю обедню служат и молятся за всех православных христиан. Так чего же тут страшного?

      Но восьмилетняя душа доводам разума не верит. Душа сжалась, дрожит и тихонько хнычет. Восьмилетняя душа не верит, что это гудит колокол. Потом, днем, она будет верить, но сейчас, в тоске, в беззащитном одиночестве, она «не знает», что это просто благовест. Для нее этот гул – неизвестно что. Что-то зловещее. Если тоску и страх перевести на звук, то будет этот гул. Если тоску и страх перевести на цвет, то будет эта зыбкая серая мгла.

      И впечатление этой предрассветной тоски останется у этого существа на долгие годы, на всю жизнь. Существо это будет просыпаться на рассвете от непонятной тоски и страха. Доктора станут прописывать ей успокаивающие средства, будут советовать вечерние прогулки, открывать на ночь окно, бросить курить, спать с грелкой на печени, спать в нетопленой комнате и многое, многое еще посоветуют ей. Но ничто не сотрет с души давно наложенную на нее печать предрассветного отчаяния».

      («Чувствую себя лучше, но проснулась с приступом лютой тоски. Не заболеть бы душевно», – пишет «Существо» другу почти через семьдесят лет после детства. – Три часа утра, а ночь моя уже закончилась». )

      Первая неделя поста очень строгая, нельзя ни петь, ни прыгать, все куклы спрятаны в шкаф.

      Нянька увещевает Надю, чтоб на стульях верхом не скакала, чулки не рвала и вообще бросила «разнузданный образ жизни» (» Вот СКАЧАТЬ