Жизнь наградила меня. Людмила Штерн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и презрение. Но давным-давно расставшись с ними, я не могу избавиться от сожаления и стыда.

      Долгое время после окончания школы являлась мне в ночных кошмарах математичка Мария Григорьевна Тарасова. Седые волосы с куцым пучком на макушке, впалый беззубый рот, на кончике носа – металлические очки с тесемками вместо дужек и одним треснутым стеклом. Носила она темно-синий бостоновый костюм, чулки в резинку и мужские ботинки сорок второго размера. В одной руке Мария Григорьевна таскала авоську с тетрадями, в другой – рейсшину. Этой рейсшиной она любила хлопать нас по головам молниеносным ударом, рассчитанным не на боль, а на унижение. Вдобавок математичка обладала непереносимо гнусавым голосом (вероятно, по причине аденоидов) и сокрушительным чувством юмора.

      – Ну-с, начнем Варфоломеевскую ночь! – врывалась она в класс со своей рейсшиной, точно танк с наведенной пушкой. – Давидович, Ручкина, Козина, Петрова и Шерер – к доске.

      – Пятерым на доске места не хватит, – раздавался жалобный писк.

      Мария Григорьевна плотоядно улыбалась.

      – Для ваших знаний более чем достаточно.

      Насладившись видом нерешенных задач и недоказанных теорем, математичка усаживалась поудобнее и приступала к вивисекции.

      – Так-с, начнем с Давидович (то есть с меня). Практически дегенератка. Точь-в-точь как мой сын. В алгебре ни бэ, ни мэ, в геометрии и того хуже. Я говорю ему: «Стыдись, чудовище, где твои математические гены? Отец твой был почти что Пифагор, и я мозгами шевелить умею…»

      А это ничтожество, знаете, что отвечает? «Генетическая теория, мамуля, как всем недавно стало известно, – служанка международного империализма, – вредна, вульгарна и антинародна. Но ты не горюй. Лермонтов тоже в математике не тянул».

      – Наверное, ваш сын талантливый поэт? – осмеливалась вставить я.

      – Как же, как же, – она вытаскивала из кармана смятую бумажку. – Слушайте, я это с его стола украла.

      А сердце тянет к ласке человечьей,

      Но друга нет и некого любить.

      И кажется, что ты один навечно

      Был осужден на свете жить.

      – Обратите внимание, мой щенок жалуется на одиночество. И это после того, как я купила ему на барахолке калоши. Правда, жулики, как всегда, всучили хлам, одна оказалась на полтора сантиметра больше другой, но если напихать газет… Ну-с, как там на Шипке? – спохватывалась она.

      На Шипке было паршиво.

      – Стыдись, Давидович, ставлю тебе «лебедя»… Ты у нас ведь увлекаешься балетом, так что к концу четверти у тебя будет «Лебединое озеро». И не забудь показать дневник отцу, а не мамочке-заступнице.

      – С чего вы взяли, что мамочка – моя заступница? Она никогда меня не выгораживает.

      – Неужели? Тогда расскажу наблюдение из жизни. Не перебивай и не противоречь. В прошлой четверти ты на литературе свистела? Свистела. На перилах каталась? Каталась. СКАЧАТЬ