Жизнь наградила меня. Людмила Штерн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ гусеницы грохотали по базальтовым мостовым, я возвышалась над миром, а подруги мои высовывались из окон, и лица их были перекошены черной завистью.

      В другой раз Козел обнародовал свои чувства. Его мать затеяла генеральную уборку и поручила сыну вынести из квартиры хлам. Козлу было лень спускаться с четвертого этажа, и он выбрасывал барахло из окна, сверху распределяя трофеи. Мы крутились внизу, ожидая, не свалится ли на голову какая-нибудь ценность. Вот он высунулся, держа в руках две пыльные бумажные розы. Мы затаили дыхание. «Розы для Людки, – заорал он. – Кто тронет, руки переломаю». Этот эпизод снова вознес меня на пьедестал. Но истинного апогея слава моя достигла год спустя, когда Козел и Самолет ограбили квартиру работника утильсырья Ефима Соломоновича Магида. Как-то ночью в нашей коммуналке раздались странные шорохи и шаги. Проснулся только мой папа. В нижнем белье он вышел в коридор и зажег свет. Хлопнула входная дверь, кто-то кубарем скатился с лестницы. Посередине передней стоял чемодан, набитый отрезами, часами, золотыми кольцами, столовым серебром. На чемодане лежала записка: «Дарагой Люде от двух мушкитеров». Вскоре оба мушкетера попали в колонию для несовершеннолетних преступников и навсегда исчезли из моей жизни. Пионер свободного предпринимательства, Ефим Соломонович Магид, тоже потерпел крушение в рамках социалистической системы и надолго сел…

      А вот Мамон… Двоечник Мамон из соседней 321-й школы оказался антигероем одного из самых драматических эпизодов моего детства. Он жил напротив нашего дома, окна в окна. То ли занавески на наших окнах были тонки и прозрачны, то ли я забывала их задергивать, но Мамон подглядел мои вечерние молитвы и донес в школу. На собрании пионерской дружины старшая пионервожатая произнесла атеистическую речь, из которой следовало, что я – «рассадник», разлагаю своих товарищей и должна быть выгнана из рядов. Меня исключили из пионеров, а Мамону в его школе выдали грамоту за бдительность.

      Я безутешно рыдала, уткнувшись в Нулины колени. И она помчалась к Мамонову отцу искать правду.

      Мамонов-старший был одноногим героем войны и сапожником в мирное время. По вечерам он закрывал подвальное окно с надписью «Починка обуви» и ковылял на протезе в угловой гастроном за бутылкой «Московской». Напивался он до остервенения и, отстегнув протез, скакал по комнате на одной ноге, колотя протезом жену и сына. Вопли и мат в их доме не стихали до глубокой ночи.

      Через час после Нулиного к ним визита у нас раздался звонок. На пороге стоял Мамонов-отец, держа за ухо Мамонова-сына.

      – Людка ваша дома? – спросил Мамонов-старший. – Пусть-ка выйдет сюда.

      Я выползла в переднюю. Из приоткрытых дверей торчали соседские носы. При моем появлении сапожник закатил сыну оплеуху и пнул его с такой силой, что Мамон кулем свалился к моим ногам.

      – Проси прощения, сволочь, выродок, твою мать! Громко проси, чтоб народ слышал! А еще раз донесешь, СКАЧАТЬ