Жизнь наградила меня. Людмила Штерн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ взглядом глубоко посаженных серых глаз – было ясно, что сквозь ее родословную проскакали татаро-монгольские всадники, – Нуля улыбалась редко и неохотно. На окружающий мир смотрела сурово, замечая все грехи и пороки человечества вообще и нашей семьи в частности. Впоследствии выяснилось, что папу она почитает, к маме относится снисходительно, а меня очень любит, но «чтоб без баловства».

      В первый же день она заявила, что будет «нянькать девку» один год. «Подкоплю деньжат, вернусь домой и пойду замуж». Двадцать шесть лет, считала она, – возраст пограничный, после которого девушка скатывается в царство старых дев. Жених уже имелся. Раз в две недели приходили от него письма в мятых конвертах. Вместо традиционных сказок она читала их мне, годовалому младенцу, на ночь, медленно, по складам, водя пальцем по неровным чернильным строчкам. Нуля окончила четыре класса сельской школы, читала и писала с трудом. Но после пятого – десятого прочтения письма голос ее креп, письмо обрастало новыми подробностями колхозной жизни, выражения жениховой любви становились всё ярче, его тоска по Нуле – всё горше. И вдруг письма прекратились. Нулина подруга сказала своей хозяйке, а та – моей маме, что жених загулял. Нуля с мамой не поделилась, ни разу не пожаловалась, будто вычеркнула его из сердца и памяти.

      Как-то заявила, что в деревню возвращаться не собирается. «Чего я там не видала?» Но через год мама все же выпихнула ее в отпуск, хоть Нуля и сопротивлялась: «Девка-то без меня совсем отощает. И чего мне отдыхать? Я, чай, тут не надорвалась!» Но поехала.

      Вернулась веселая, оживленная, письма от жениха начали сыпаться, как благодатный дождь в пустыне. Нуля накупила нарядов, было очевидно, что дни ее в нашей семье сочтены. Но в декабре 1939 года жених опять замолк. На этот раз – навсегда. Он был убит неподалеку от Ленинграда 1 января 1940 года в короткой Советско-финской войне.

      Когда мы с мамой в августе 1941 года уехали в эвакуацию с интернатом Союза писателей в деревню Черная под Молотовым (Пермью), о чем я расскажу ниже, Нуля осталась в Ленинграде, нося передачи папе в тюрьму.

      После прорыва блокады она приехала в Молотов, отпустила маму с папой в Ленинград, и мы зажили с ней вдвоем. Она поступила на работу уборщицей в Комитет по делам искусств. Пока она мыла полы, я просиживала в просмотровом зале, «принимая» вместе с начальником Комитета выступления танцоров, певцов, фокусников, «оценивая» работу хоров, ансамблей, драматических коллективов. За городом нам выделили крошечный участок земли. Нуля посадила картошку, морковь, брюкву, и по воскресеньям мы тащились на трамвае до кольца, потом час пешком, чтобы взрыхлить, прополоть и полить наши грядки.

      Помню день, когда в нашей гостинице впервые заработал лифт. Я до безумия влюбилась в четырнадцатилетнего лифтера Сашу и на следующее утро наотрез отказалась идти с Нулей на работу. После жуткого скандала она оставила меня дома, взяв клятву, что из комнаты я не выйду. «Только если очень приспичит, в уборную, в конце коридора».

      Она вернулась вечером, не застала меня в комнате, обегала все этажи СКАЧАТЬ