На раскалённых подмостках истории. Сцена, трибуна и улица Парижа от падения Бастилии до Наполеона (1789—1799). Очерки. Георгий Зингер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ прослежена жизнь французской столицы от великосветских гостиных до клоаки, от роскоши туалетов, вин и яств до скудной трапезы подёнщицы. Часто придётся обращаться к нему и в этой книге.

      Для современников Мерсье был не просто автором романов и пьес из мещанской жизни, утопий и «Опыта об искусстве драмы», и уж тем паче не историком-архивариусом. Он был пророком новой жизни и обновлённого искусства. «Спектакль – это картина, – утверждал он. – Необходимо сделать эту картину полезной, то есть понятной и доступной большинству зрителей, чтобы образ, представленный на сцене, всепобеждающим чувством сострадания и жалости смог связать людей между собой… Недостаточно занять или даже растрогать душу – нужно, чтобы моральная цель, не будучи ни слишком глубоко спрятанной, ни слишком явно преподанной, хватала за сердце».

      Театр более других видов искусства был призван воплотить надежды просветителей. Однако, чтобы разобраться, как эти упования осуществлялись в реальности, уместно оставить в стороне столь многочисленные парижские труппы с их успехами и дрязгами, рассмотрев подробнее путь одного, зато наиболее примечательного театра в эпоху потрясений. Это тем более оправдано, что труппа, о которой пойдёт речь, сполна испытает все превратности времени. Итак, следующие очерки посвящены десяти годам жизни Театра Французской Комедии.

      Кровь артериальная и венозная

      Они раскаются, когда народ, восстав,

      Застанет их в объятьях праздной неги…

Рылеев

      Над вами безмолвные звездные круги,

      Под вами немые, глухие гроба.

Тютчев

      Тема разговора такова, что, раз и навсегда извинившись за ссылки на авторов, чьи имена одиозны, я считаю их в данном контексте нужными. Итак, все тот же (да и, право слово, среди своих соратников далеко не самый отталкивающий) Луначарский скорбел о трагическом итоге не победившей революции, о её вдохновителях и вождях, которые «стремятся установить мир, любовь, порядок, но натыкаются на бешеное сопротивление консервативных сил, втягиваются в борьбу и часто гибнут в ней, заливая своей и чужой кровью всё поле битвы, так и не успевая пробиться сквозь ряды врагов к желанной цели». Как выразился однажды классик, не поздоровится от этаких похвал, однако вынужденное признание громадных масштабов причиненного зла здесь окрашено почтительным сочувствием собрата, ради тех же лучезарных идеалов вступившего на ту же скользкую дорожку. Вторя ему, ибо на советской почве все это воспринималось именно так, Константин Паустовский в повести «Судьба Шарля Лонсевиля» рисует эффектную историческую панораму, заставляя главного героя, бывшего наполеоновского солдата, попавшего в плен при отступлении французов из Москвы, мысленно воскликнуть:

      «Кровь! Он видел её очень много в боях, еще во время революции. То была чистая СКАЧАТЬ