Jam session. Хроники заезжего музыканта. Анатолий Головков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Окна с видом в сад!

      – Лучше на горы!

      – Ты имеешь в виду, что мы поселим тетю Зину на Памире? Давай еще по половинке!

      – Или по целому?

      – Вот видишь, какой ты? Видишь?.. Как с тобой договариваться?! Перебьешься!..

      – Ну, ты и жадина, Ник!..

      – Не ври! Я не жадный, а бережливый!

      – Ладно… На балконе мы развесим клетки с перепелками. Я в одном итальянском фильме видел.

      – А в столовой поставим рояль.

      – Рояль-то тете Зине зачем?

      – Будем приходить и играть.

      – Да, именно джаз. Купим белый «Стейнвей».

      – Тетя Зина будет сидеть в кресле-качалке, слушать блюзы и вязать себе кофточку.

      Глава 3

      Пассаж во втором allegro

      Тучный Райнис сидит на высоком табурете посреди класса; Егоров стоит у пульта перед нотами с трубой; девушка-концертмейстер – за роялем.

      – Начина-айте, ю-юноша, – говорит Райнис. Он латыш, говорит с акцентом, некоторые звуки у него как резиновые.

      Никита облизывает мундштук, слушает увертюру, через несколько тактов ему вступать.

      Он прикладывается к трубе.

      Первую часть, Grave, он обожает: тревожная и сильная, вся на сигналах, можно показать звук. И пауз достаточно, чтобы дыхание не сбилось. Он начинает уверенно; звук академический, круглый, как полированный медяк.

      Райнис закрывает глаза и кивает: ему тоже это место нравится.

      – Стоп! – вдруг говорит он.

      Пальцы пианистки замирают над клавишами. Егоров в недоумении.

      – По технике ничего, – говорит Райнис, – но где, юноша, ваша душа? Разве Хеорг Пфридрихь Хэндель позволил бы себе такое Grave? – Фамилию композитора он произносит с уважением и по-немецки, Хэндель. – Прошу, четвертая цифра, из-за такта!

      Снова вступление, Никита берет первые ноты.

      – Нет! Нет! – останавливает его Райнис.

      Он произносит целую речь.

      Он рассуждает о роли трехчастного сонатно-симфонического цикла в мировой музыке.

      Он рассказывает, как смеялись над Генделем, когда он стал писать концерты для трубы с оркестром, называя трубу «медной виолой».

      Он говорит, что Grave, главная партия концерта, есть великая музыка о бессмертии души.

      Он вынимает свою трубу, протирает платком, вставляет мундштук. Труба чешская, «Фестиваль», к тому же помповая, а не педальная, безмерная мечта Егорова.

      Райнис кивает концертмейстеру: прошу вас, Анечка! Он держит инструмент параллельно полу, торжественно и гордо. Проигрывает всю часть, хотя щеки багровеют от напряжения. По лбу катит пот.

      – Вы прямо, как профессор Докшицер, – восхищается Никита.

      Райнис пропускает Докшицера мимо ушей.

      – Этот концерт, возлюбленный сын мой, у нас редко играют даже для диплома. А вы СКАЧАТЬ