Jam session. Хроники заезжего музыканта. Анатолий Головков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Jam session. Хроники заезжего музыканта - Анатолий Головков страница 6

СКАЧАТЬ весны-ы цветенье. Ле-енин…

      – Ста-а-алин! – отзывается хор.

      – …это побе-еды клич!

      Рифмуется с «наш дорогой Ильич».

      – Вы что творите? – Амадей дает отмашку. – Меня же уволят. – Он при Сталине сидел. – Нашли, кого славить, шуты гороховые. Водкин, Егоров, ваши дела?

      Хор хихикает. Амадей вздыхает. Ладно, давайте «Сосну». «На севере диком растет одиноко на голой вершине сосна…»

      Блистательный перевод Heine, выполненный Лермонтовым: «Ein Fichtenbaum steht einsam/ Im Norden auf kahler Hoh’», что откроет для себя Егоров много лет спустя, выпив за Михаила Юрьевича, изменившего размер стихотворения, которое легко легло на музыку.

      К десяти уже спет Шуберт, и Бах, и Свиридов. Глаза блестят, распелись, даже еще хочется, но занятие закончено, перемена.

      – Егоров, – говорит Сухоруков, собирая ноты в папку, – зайдешь ко мне.

      – Мне конец, – говорит Никита Водкину, – и это из-за тебя, чертов диссидент.

      Тащится Никита на второй этаж с тяжелым сердцем, стучится в двери, где табличка «Завуч». Сухоруков не один, за столом Панкратова, педагог по вокалу.

      – Ну, вот я это самое… пришел. – Никита опускает голову, ожидая разноса.

      Сухоруков садится за рояль.

      – Слушай, Егоров, правда ли, что ты берешь ля малой октавы?

      – На трубе?

      – Голосом.

      – Ну, беру.

      – Но это же на три тона ниже, чем я! И при этом, я же не пацан, Егоров. У меня ведь, Егоров, устоявшийся бас. Ниже меня никто в училище не берет.

      Панкратова хихикает.

      – Не верьте вы ему, Амадей Степанович. Тоже мне, Шаляпин нашелся! Шалопай из шалопаев!

      – А вот мы сейчас проверим, – говорит он и нажимает клавишу. – Поехали. Сначала я, потом ты.

      – Ре-е-е, – гремит завуч.

      – Ре-е-е, – вторит Никита, оглядываясь по сторонам.

      – До-о-о, – несколько затрудненно, но всё же поет Сухоруков.

      – До-о-о, – легко и уверенно продолжает студент.

      – Си-и-и, – астматически выдавливает из себя Сухоруков, и это уже не нота, это хрип.

      – С-и-и, – сочно и чисто басит Егоров.

      – Ниже не смогу, – признается Амадей. – А ты?

      – Ля-а-а, – долго и уверенно тянет Никита и так, что, кажется, в окне дрожат стекла.

      Сухоруков откидывается на спинку стула. Он не скрывает огорченья.

      – Это, Егоров, какая-то гегелевская метафизика и абсурдизм ума.

      Панкратова молчит. Щеки завуча покрываются румянцем.

      – Тебе, вообще-то, певцом быть надо. Зачем на духовое отделение пошел?

      – Тут бы я с вами поспорила, Амадей Степанович, – возражает Панкратова, нюхая только что покрашенные ногти. – Да, да, да! Лучше хороший трубач, чем посредственный вокалист. У него голос красивый, низкий, но слабоват.

      – Не знаю, СКАЧАТЬ