Легенда о сепаратном мире. Канун революции. Сергей Мельгунов
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Легенда о сепаратном мире. Канун революции - Сергей Мельгунов страница 45

СКАЧАТЬ смущало письмо А. Ф. от 13 апреля 1915 г., в котором упоминался некто Шведов: «Представь себе, в лазарете Ольги Орловой был молодой человек Шведов с георгиевским крестом (немного подозрительно, как мог вольноопределяющийся получить офицерский крест, мне он сказал, что никогда вольноопределяющимся не был) – совсем мальчик на вид. Когда он уехал, в его столе нашли немецкий шифр, а теперь я знаю, что его повесили, как шпиона. Это ужасно – а он просил наших фотографий с подписями… Как можно было запутать такого мальчика?» Выходит, что Шведов погиб за год до взрыва крейсера «Гемпшир». Но, конечно, «Комиссаров мог перепутать фамилию», Шведов мог быть не повышен в 15-м году – это мог быть слух, «придуманный для успокоения Николая», и т.д. Могло и не быть вовсе странного шпиона Шведова, забывшего в столе секретный шифр. А главное, сами англичане в то время больше склонялись к мысли, что крейсер, везший Китченера, погиб, наскочив случайно на подводную мину. Сообщая это, Масарик, бывший в то время в Лондоне, в воспоминаниях добавлял, что тем не менее «в нашем кружке думали, что если действительно выдали тайну, то выдали ее в Петербурге». На таком «если» и строилось все несуразное обвинение81.

      От всей этой фантасмагории остается только то неожиданное заключение «Друга», которое было передано А. Ф. через Вырубову и которое она поспешила сообщить в утешение мужу. Довольно безразлично в сущности, на основании чего «Друг» сделал вывод о будущей роли фельдмаршала – возможно, что это оригинальное толкование тех опасений Царицы относительно Англии, о которых он мог слышать в интерпретации «не умной» Вырубовой. Недоверие к английской политике было до некоторой степени традиционным в царствующем доме82 и перешло от отца и матери к сыну, который на одном из докладов министра ин. д. Ламсдорфа (16 октября 1904 г.) сделал даже пометку о полезности для будущего, если бы удалось, «избавить Европу от чрезмерного нахальства Англии». По поводу отношения английского правительства к известному инциденту на «Доггерской мели», когда эскадра адм. Рождественского, приняв рыболовную флотилию за вражеские миноносцы, расстреляла ее, Николай II в своем дневнике записал: «дерзкое поведение Англии» (в том же документе можно встретить и более резкую квалификацию: «паршивые враги»). Недружелюбное отношение к Англии после русско-японской войны было таково, что, по утверждению Витте, Царь проводил параллель между «жидами» и англичанами83.

      Внучка королевы Виктории, быть может, и заражалась этой семейной традицией, и поэтому в опасениях перед возможными в будущем интригами «коварного Альбиона» не приходится видеть влияние немецкой агитации – большее влияние могла оказать аргументация вел. кн. Ник. Мих., подчеркивавшего в письмах к Царю особые интересы в отношении Болгарии, которые может поддерживать Англия на будущей мирной конференции и которые расходятся с интересами России. «Знаменательное совпадение» было лишь в том, что СКАЧАТЬ

<p>81</p>

Среди различных версий, выясняющих причины катастрофы крейсера «Гемпшир», имеется одна позднейшая, дающая наиболее правдоподобное объяснение. В 1938 г. в «Berl. Illust. Zeitung» появились воспоминания одного из шифровальщиков на немецкой центральной радиостанции в Неймюнстере. Он рассказывал, как их станции удалось перехватить радиотелеграмму английскому адмиралтейству командира контр-миноносца, посланного исследовать путь у Оркнейских островов. Радиотелеграмма сообщала, что путь свободен от мин. Немцы не знали, в чем дело, и на всякий случай послали подводную лодку, чтобы раскидать на указанных путях мины. На эти мины и наскочил «Гемпшир». «Традиционные шпионы» оказались здесь не при чем», – заключал свой обзор полк. Шумский в «Последних Новостях». Все (или почти все) остальное, что имеется в литературе, надлежит отнести к области досужей фантазии любителей раскрывать сенсационные «тайны». По русским газетным отчетам можно, напр., отметить рассказ некоего Вуда, который передавал в 1925 г. со слов бывш. немецкого агента Дюлена, превратившегося в мирного плантатора на о. Мартиник, как тот узнал через посредство одной проболтавшейся женщины о миссии «гр. Закревского», посланного в Лондон для сопровождения Китченера, как он проник на «Гемпшир» и связался с немецкой подводной лодкой путем куска бумаги, пропитанного нерастворяющимся в воде светящимся составом. Одна подводная лодка подобрала «героя» потопления английского крейсера. В книге Джермена (Райфльман) «Правда о Китченере» (1937) можно было прочитать уже совершенно удивительное письмо самого Людендорфа, которое приписывало инициативу гибели английского фельдмаршала «русским революционерам», т.е. большевикам, не желающим допускать восстановление русской армии: «разложение царской России было уже тогда решено».

<p>82</p>

О том, что Англия – «исконный враг России», внушал Александру III прославленный гр. Дим. Толстой. (Письмо 28 дек. 1888 г.)

<p>83</p>

Не с большей симпатией Царь относился и к немцам, восприняв такую «националистическую» точку зрения также от родителей. Родзянко рассказывает, что, посетив в Киеве в июле 15 г. имп. М. Ф., он услышал от нее: «Вы не можете себе представить, какое для меня удовлетворение после того, что я пятьдесят лет должна была скрывать свои чувства – иметь возможность сказать всему свету, что я ненавижу немцев». В частности, Николай II не любил «нудного господина Вильгельма» (выражение, употребленное в ранних дневниках).