Публицистический текст. Лингвистический анализ: учебное пособие. О. В. Трофимова
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Публицистический текст. Лингвистический анализ: учебное пособие - О. В. Трофимова страница 8

СКАЧАТЬ подразумевает также уместность в той или иной коммуникативной ситуации применяемых языковых средств. <…>

      К достоинству приведенной выше трактовки интенциональности и воспринимаемости текста можно отнести уравнивание ролей двух участников акта коммуникации – говорящего лица и реципиента: и тот и другой являются активными партнерами по общению, в своем речевом поведении они учитывают индивидуальные особенности друг друга.

      Информативность. Под этим термином понимают степень новизны или неожиданности для реципиента представленных текстовых элементов. <…>

      Ситуативность. Текст всегда несет в себе отпечаток той ситуации, в которой он возникает и используется. Особенности ситуации диктуют определенные нормы коммуникативного поведения партнеров, например, при приветствиях, напоминаниях, при отдаче приказа и т. п. Говорящий должен правильно оценить ту или иную ситуацию, чтобы затем адекватно представить ее в тексте. <…>

      Интертекстуальность. Данный критерий можно трактовать двояко: во-первых, как соотнесенность конкретного экземпляра текста с определенным типом текста и, во-вторых, как его соотнесенность с другим текстом / другими текстами.

      Первый вариант трактовки данного признака в своей основе опирается на различные активно развиваемые ныне текстовые классификации, т. е. на выделение неких классов текстов, обладающих определенным (типичным) набором содержательных и/или формальных признаков (например, интервью, доклад, конспект и т. п.). <…>

      Когда говорят об интертекстуальности как соотнесенности с другими текстами, то прежде всего имеют в виду такие специфические речевые жанры, как критика и пародии, весь смысл которых заключается в постоянном соотнесении одного речевого произведения с другим. Однако данная проблема, конечно, не исчерпывается изучением только критических и пародийных произведений. „Интертекстуализмы“ – так некоторые лингвисты называют сигналы-отсылки от одного текста к другому – начинают выдвигаться на передний план лингвистического интереса» [Филиппов 2003: 119–132].

      1.5. Дискуссии об интертекстуальности

      В современной филологии не утихают споры о содержании термина «интертекстуальность»[15]. По словам В.Д. Мазо, «одним из первых в мире обзорно-аналитических исследований, посвященных учению об интертекстуальности как возможному разделу поэтики», является переведенная на русский язык в 2008 г. книга Натали Пьеге-Гро «Введение в теорию интертекстуальности»[16]. Понятие интертекстуальности связано с насущной во все времена филологической проблемой воспроизводимости как универсального свойства мысли и речи; при этом авторы считают важным разграничивать два типа «чужого слова» в тексте: воспроизводимость как «повторение в дискурсе общеизвестного, устоявшегося и потому утратившего свою свежесть, обреченного на автоматизм воспроизведения и восприятия», и интертекстуальность СКАЧАТЬ



<p>15</p>

«Термин „интертекстуальность“ возник сравнительно недавно: впервые этот неологизм, созданный Ю. Кристевой, прозвучал осенью 1966 г. в её докладе о творчестве М.М. Бахтина, сделанном на семинаре Р. Барта и опубликованном весной 1967 г. в виде статьи „Бахтин, слово, диалог и роман“. <…> Интертекстовая концепция, выдвинутая 25-летней стажеркой из Болгарии, развивавшей и интерпретировавшей идеи неизвестного в те годы ни во Франции, ни вообще на Западе русского мыслителя, поначалу встретила сдержанный прием со стороны парижского интеллектуального истеблишмента. Понадобился авторитет Ролана Барта, поддержавшего и оригинально развившего – в книге „S/Z“ (1970), а также в таких статьях и эссе, как „От произведения к тексту“ (1971), „Текст (теория текста)“ (1973), „Удовольствие от текста“ (1973) – основные положения интертекстовой теории, чтобы эта теория обрела „права гражданства“ и, войдя в научный обиход, превратилась в объект критического анализа и многочисленных интерпретаций. Отметим, прежде всего, что осмысление и переосмысление бахтинского „диалогизма“ осуществлялось Кристевой в свете набиравшей в 1960-е гг. силу постструктуралистской „философии множества“ (Ж. Деррида, Ж. Делёз)» (Г.К. Косиков) [Пьеге-Гро 2008: 8, 9].

<p>16</p>

В аннотации книги, в частности, сказано: «В непрекращающейся дискуссии о теоретическом статусе интертекстуальности – дискуссии, в которой выдвигались самые разные точки зрения, – Натали Пьеге-Гро заняла позицию, взвешенность которой обеспечена неоспоримым фактом: пространство культуры – это место взаимоориентации и взаимодействия текстов, когда любой из них может быть прочитан как продукт впитывания и трансформации множества других текстов. Лейтмотив книги <…> – это вопрос: что же, в конечном счете, представляет собой интертекст – „продукт письма“ (то есть авторской, осознанной или неосознанной, интенциональности) или же „эффект чтения“, зависящий от неотъемлемой способности каждого из нас сопрягать самые различные смысловые инстанции, формирующие пространство культуры?» [Пьеге-Гро 2008: 4].