Были и небылицы. Мои кольца. Мозаики. Василий Анатольевич Киреев

Чтение книги онлайн.

      ***

      В тот зимний февральский день 2005-го в Германии было солнечно и сухо, и ничто не предвещало резкой перемены погоды. Мы ехали ранним утром по чистому асфальту пустого скоростного автобана из Берлина в Ганновер на Сашкином новеньком «Мерсе». По каким-то причинам Густи не смогла тогда поехать с нами на машине, и мы должны были подхватить ее в Ганновере на вокзале.

      Я не знаю, за рулем ли, за кофейной ли стойкой Тегеля или глядя на Густи в такси в сегодняшнем 14-м, я пытался сосчитать, а сколько же раз я вообще встречался с ней при Сашкиной жизни? То, что не 10 – это точно. Скорее пять. Та, Ганноверская, было тогда третьей или четвертой.

      – Ты когда-нибудь ездил на машине 200 в час? – Сухой асфальт, отсутствие жен, наличие крутой скоростной тачки и немецкий автобан, вкупе со взаимной тягой к быстрой езде, явно провоцировали нас на подвиги.

      – Да, – потупив глаза (от яркого не по-зимнему солнца, подумалось мне тогда) ответил я. Эх молодость…

      – Сейчас 200. Не чувствуется, да? Давай 250? – Машина послушно набирала скорость.

      – 250. Но на такой скорости никакая реакция уже невозможна…

      – Ага. Сбрасываем плавненько. Густи только не говори, она злится.

      Куда-то исчезла молодецкая удаль у обоих.

      – Правильно делает…

      А на обратном пути, когда мы были уже втроем, вдруг поднялся сильный ветер, пошел дождь, плавно переходящий, по мере быстрого понижения температуры, в снег. И невероятно ровное покрытие немецкого автобана стало понемногу превращаться в столь же идеальный каток, лишенный ледяного покрытия лишь в тех местах, где вырывающийся в поворотах на дорогу ветер сгонял не успевшую замерзнуть воду с шоссе. День, проведенный в Ганновере на выставке, был по-рабочему тяжелым и насыщенным, уже вечерело, и Сашка явно осторожничал, что я начал потихоньку нервничать – мне-то надо было еще и в аэропорт. Густи сидела сзади.

      – Нет, не могу, глаза слипаются. Скользко очень. Сядешь? – Чёрт меня дернул согласиться. Хотя я уже откровенно ерзал от излишней его неспешности.

      Конечно, не 200 и даже не 100. Но я шестым чувством понял, что сейчас, вот в этот поворотик, надо было входить по Сашкиному осторожно. И предательский лед тут только кусками… И автоматика суперсовременная – раз сама не удержала машину, то ничего и сделать не даст. И когда нас закончило крутить и уткнуло носом в уже непонятно откуда взявшийся у отбойника снежный сугробик, мы только переглянулись. Тогда сидевшая всю дорогу молча Густи и заговорила.

      – Быстро из машины. – Вот так, с точкой, а не восклицательным знаком на конце. Громко, четко, но спокойно, как приказ, не предполагающий раздумий, а не крик и не истерика. Ну конечно, надо выйти. Я пошел вперед и наклонился, по доброй российской привычке, над бампером в попытке осмотреть возможные повреждения.

      – Назад. – СКАЧАТЬ