Вдруг вспомнилось. Давид Сеглевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ зарплата, а в ту пору пять тысяч были примерно как нынешние сто. Впрочем, композитор не прогадал. Фирма встала на ноги, и Сикорский вернул деньги с процентами. Такая вот музыка.

      Мои первые книжки – 1. Том Сойер и букварь

      Так называлась книжная серия для дошкольников. Тоненькие такие книжечки, в одну тетрадку. Сказки, стишки, рассказы с иллюстрациями. Хорошая была серия. Думаете, я ею очень увлекался? Вот уж нет! Вероятно, рано перерос ее. И дети мои, научившись читать, предпочитали нечто более солидное.

      Пока был совсем маленький, часто приставал к отцу, чтобы он почитал мне. Папа, видимо, решил развивать мой литературный вкус. Он читал мне Чехова («Мальчики», «Каштанка», «Детвора») … Имя Чехова мама произносила с придыханием. А папа просто показал портрет человека с бородкой на титульном листе зеленого тома и сообщил, что это – Антон Павлович Чехов. Так я узнал и запомнил имя «Антон». Имя напоминало об антенне – высокой палке с проводом на нашей крыше. Корней Чуковский непременно включил бы по этому поводу абзац в главу «Новая эпоха и дети» своей знаменитой книжки. Представляете? Ребенок запоминает самое обыкновенное имя по ассоциации с радиоустройством, а не наоборот.

      А потом папа принес белую книжку в бумажной обложке. На ней – какие-то люди в странных позах. Тетка с закатанными глазами. Ничего не понятно. Я взгромоздился на папину грудь, и он начал читать:

      – Том! – Ответа нет.

      Вот так Марк Твен стал на всю жизнь моим любимым писателем. Для русского читателя Марк Твен – это прежде всего Том Сойер. Американцы более всего ценят его за «Приключения Гекльберри Финна». Эту книгу отец тоже купил. Она выглядела солиднее: серьезный картонный переплет. И прочитал я ее уже сам и позднее: года через два-три. Я понимаю американцев. «Том Сойер» – это весело, это остроумно, это здорово. И детям интересно, и взрослым. А вот «Гекльберри Финн» – это серьезный роман. С показом характеров и жизненых коллизий, с философией и политикой, с кошмаром североамериканского бытия середины позапрошлого века. И сделано это исключительно средствами литературы, без всяких там авторских разглагольствований. Не то, что здесь у меня. Другой жанр. Так я ведь и не Марк Твен. Уж извините. Чем богаты, тем и рады.

      …Мне – четыре с половиной. Ранняя зима. Ранний закат. Ранний мороз. И мы уже вовсю катаемся с горки: от больницы и прямо до пруда. Вроде бы уж и домой пора. Но подходит соседка Анна Алексеевна и берет меня за руку.

      – Пойдем!

      – А куда?

      – К Кругловым. Поищем для тебя букварь.

      И мы проходим мимо больницы и стучимся в дом Кругловых.

      – У вас остался старый Катин букварь? – спрашивает Анна Алексеевна.

      – Есть. Только Катя из него картинки повырезала кое-где.

      – Ничего, пойдет.

      Вначале приходим к Анне Алексеевне, и она проглаживает СКАЧАТЬ