Афганистан. Танки были свежепокрашены. Танкисты сидели в новеньких обмундированиях. Песок Кандагара еще не въелся в наши комбинезоны. Но чем дальше мы погружались вглубь страны, тем темнее, сумрачнее становилось вокруг нас. Мы не предавались унынию. Этот мрак, в который мы входили, вызывал в нас, молодых, некоторый протест. Мы весело шутили, мы смеялись, наша молодая жизненная сила старалась не замечать этот мрак. Верите, мы были искренни и не боялись, потому что стыдно бояться в восемнадцать лет. Мы были детьми могучей неповторимой цивилизации, теперь исчезнувшей навсегда. Наша броня лишь слегка покрылась пылью, когда мы подъехали к ущелью. Там была всего одна дорога. Она шла вдоль отвесной стены, а с другой стороны была река. Но река текла в ущелье километровой глубины. А скалы справа и слева уходили в небо. Наши танки ползли медленно. Вокруг становилось темнее. И вдруг такой ураган огня озарил ущелье. Новые комбинезоны моих товарищей, еще не испачканные маслом, напитались их кровью. Башни выпрыгивали из танков и падали в ущелье. В несколько секунд от танковой колонны остались лишь разбросанные в разных положениях корпуса. Танкисты погибли мирно, они не успели отстреляться. Мой танк стоял на предпоследней позиции. Отступить мы не могли-сзади стоял прижатый к стене подбитый танк. Дорога была узкой, столкнуть мы его не смогли. Но скоро мы поняли, что это ни к чему. По дороге спустился верблюд. Он крикнул, чтоб я следовал за ним. Его высокомерие меня смутило, я поплелся за ним. Меня уже начал пугать этот край, где все было чужим и опасным. На спине верблюда висел гранатомет. Он мог сжечь мой танк вместе со мной, но почему он этого не сделал, а ведет куда неизвестно? Подойдя к отвесной стене, он нажал на кнопку, стена раздвинулась. Там были вооруженные люди. Они повели меня вниз по лестнице. Лестница была скользкой, она опускалась по кругу в виде гигантской спирали. Вдоль стен были проделаны решетки, в них были видны комнаты, в которых пытали, обрезали языки, конечности, сажали в кандалы, жарили на костре. В некоторых комнатах лежали слитки золота и украшения, бриллианты. Лишь к вечеру я добрался до основания этой, возможно, бывшей алмазной трубки. Глубина ее была около двух-трех километров, диаметр в километр. На узкой площадке сидел гигантский крот. Он медленно говорил. Он говорил о лабиринте и об игре. Я могу играть, у меня есть танк. Танк-не дорогое имущество, но он может послужить лотерейным билетом. Он открывал пасть, как бы стараясь отрыгнуться, извлекая звуки. Скоро я перестал обращать внимание на его рот. -По условию игры ты-воин из соседней страны получаешь высшую привилегию: стать сказочно богатым, лишиться конечностей, умереть, быть подвергнутым пыткам. По условию игры у тебя нет выхода. Не играя, ты можешь только умереть, как проходимец. Кстати, это дань уважения к вашему народу. У нас этой чести удостаиваются только состоятельные. А ты можешь быть беден, но представитель высокой цивилизации имеет технику, которую мы ценим дороже
СКАЧАТЬ
