Жили тут и пастухи, временами падающие с лошадей и оттого калечащиеся, они жили без семьи, всегда с ружьем при себе. Они часто рассказывали о волках. К обеду в поселении стояла такая жара, что никого из поселян не бывало на улице, они или спали в жилище или были в степи. Мы с Гансом отправлялись бить мальков окуней на мелководье. Залезая по колено в чистейшую прозрачную воду, дно которой было устлано добрейшим ковром ссохшейся тины, с многочисленными колючими водорослями, по виду напоминавшими корон, мы весело разглядывали пестрых с яркими плавниками рыбок. Нам доставляло огромное удовольствие, что этот хрустальный, крошечный, залитый счастливым солнцем мир рыбок, имел к нам отношение. Они теребили наши босые ноги, мы совали им крючки, иногда вылавливали пару из них, но покинувшие свой мир рыбки теряли привлекательность, они тускнели без солнца, воды. И тогда мы бросали их обратно. Нам хотелось самим окунуться, возможно, когда в юности я видел сны, ощущая себя под водой, мой мозг тайно реализовывал мечту детства. Потом мы в заброшенных пастушьих загонах, домах, с какой-то лихорадочностью искали древность в только что покинутом поколении. Какое-нибудь десятилетие отделяло нас от живущего полнокровной жизнью дома. Нас удивляло, что обувь они носили почти такую же, как и у нас. А после, смастерив стрелы, ходили по этой безжизненной степи. Хотя, почему безжизненной? Здесь была своя жизнь, в этой жизни больше всего процветали медлительные муравьи, колючки с яркими красивыми цветами и змеи. Особенно змей было полно в древних кладбищах, где два столетия уже не хоронили, а камни сохранили первозданный облик, делая в детском сознании сплетение надгробий в красивый сказочный городок. Тогда мы не знали, что это кладбище людей и оттого заняты были убоем змей. Мы не видели тогда больших городов эти маленькие города, найденные нами среди песка, заменяли нам все познания. Мы, подобно герцогам, делили меж собой каменные скопления и приписывали их названия к своим именам. Был еще один товарищ в наших походах, правда ненадолго. Это был крупный рыжий мальчик лет десяти. Он отличался веселостью нрава, всегда смеялся, когда представлял нам свои затеи. Но вскоре он навсегда исчез из наших краев: отец зарубил его мать. Но все ж до сих пор вижу его скачущим. Он вписывался в мой детский ландшафт. Его волосы отдавали песком. Иногда мы ссорились с Гансом, и тогда наши матери нас оттаскивали и примирение казалось несбыточным. Но снова сходились, наше обоюдное одиночество не мешало индивидуальному одиночеству. Странно, как мы тосковали на восточном пределе поселения, глядя в даль, там не было видно ничего кроме песка. И все же мы видели свою мучительную жизнь, ожидавшую нас, нет мы не видели свою старость, мы тосковали о прожитой жизни, хоронили себя в этой дали. Нам казалось, что этой беспредельности достаточно заполнить нашу рассчитанную на большее жизнь. Он молчал, вперившись глазами, мне казалось, что иногда он думал не так,
СКАЧАТЬ
