К вопросу о циклотации (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ привязанность, не совсем подобающую, по мнению Алексея Петровича, мужчинам их возраста и положения. Он даже забыл про грубость «пижона» Саши, невольно поддавшись обаянию ласковой теплоты, которая светилась в его глазах, обращенных на Петра Васильевича. Все они – и Гриша, обнявший «пижона» за плечи, и толстяк, хлопотливо подливающий вино, и молчаливый Федор, и Петр Васильевич с его добрым усталым лицом, – все они, обменивающиеся дружескими шутками и любовными взглядами, словно не было ада у одних за спиной, у других – в недалеком будущем, – страшно нравились Алексею Петровичу, и он невольно подумал, удастся ли и ему стать таким же, как они? Между тем разговор продолжался.

      – Ты пилот, Петруша, – говорил «пижон», – и, конечно, понимаешь в машинах больше, чем я. Но я считаю, что при нынешних средствах нам оставаться нельзя. Они чудовищно стесняют нас…

      – Вот-вот, о чем я и говорю, – вставил толстяк.

      – …лишают свободы в пространстве, заставляют соразмерять свои намерения с прочными, как тюремные стены, законами природы. А это человеку не подходит. И пусть у «Хиуса» в том виде, в каком он сейчас, тысячи недостатков. Пусть мы еще не умеем полностью контролировать страшную реактивную мощь плазмы. Но я верю: пройдет год-два, и мы будем с презрением оглядываться на теперешние импульсные пукалки и полностью пересядем на фотонную технику.

      Петр Васильевич с сомнением покачал головой.

      – Вы сами, ребята, говорили, что первый «Хиус» сгорел.

      – Ну и что же? А сколько сгорело ракет за последние два десятка лет?

      – Но зачем же рисковать в таком серьезном деле, на которое вы идете сейчас? – Петр Васильевич яростно втиснул окурок в пепельницу. – Пусть ваш «Хиус» пройдет нормальные испытания, совершит пробные пролеты внутри лунной орбиты, а тогда уже можно…

      – С такими мыслями мы до сих пор еще топтались бы на Земле, не решаясь прыгнуть, – укоризненно проговорил толстяк. – Без риска никогда ничего не получится.

      – Да ведь ты так и не думаешь, Петр, я тебя знаю, – ласково сказал «пижон». – Ты просто чертовски устал и расстроен гибелью Гершензона. И ты никогда не говорил бы этого, если бы сам участвовал в нашей экспедиции, правда?

      Петр Васильевич пожал плечами и отвернулся. «Пижон» взглянул через стол. На мгновение глаза его встретились с глазами Алексея Петровича. И сейчас же ласковое выражение исчезло с его лица. Оно снова стало таким же брезгливым и пренебрежительным, как тогда у лифта. Он нагнулся к Грише, сказал что-то вполголоса, и оба они посмотрели на Алексея Петровича. Несомненно, капитан бы покраснел, если бы мог. Да он и покраснел – внутренне. Но цвет его обожженного солнцем лица, конечно, не изменился.

      – Что, в наш буфет стали пускать всех, кому вздумается? – громко сказал «пижон», обращаясь к толстяку. Тот растерянно огляделся.

      Гриша положил «пижону» руку на плечо и примирительно проговорил:

      – Не надо, Саша.

      Алексей Петрович встал, положил на стол деньги и, стараясь идти как можно медленнее, с независимым видом СКАЧАТЬ