Культурология. Дайджест №1 / 2013. Ирина Галинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ тут же превратился в змея и, связав ее так называемым гераклейским узлом, совершил над ней насилие. Точно так же он совокупился и со своей дочерью Персефоной193. Впрочем, инициатива эротической игры Эвридики с Гермесом могла исходить и от возлюбленной Орфея: нимфа всегда ассоциировалась с легкомыслием, и, например, Гамлет, видимо, хорошо это знал. Недаром он именует Офелию нимфой. «О, нимфа, помяни мои грехи в твоей святой молитве!.. – саркастически молвит он ей. – А-а! Ты честная девушка?».

      У древних греков бытовало мнение, что общение с нимфами чревато катастрофой. Если человек сходил с ума – рождалась молва, что им завладели нимфы194. Вместе с тем архаическое сознание приписывало умершим сильнейший половой голод195, и смерть мыслилась в образе свадьбы196. Она толковалась как любовное похищение. Смерть и любовь воспринимались как две стороны одной и той же силы. Вяч. Иванов объяснял эти факты общим для древнего миросозерцания представлением о коррелятивной связи между смертью и половой силой, нашедшей выражение в культе подземного Зевса – Мейлихия и в культе Мейлихии – гробовой Афродиты197. В мировой литературе немало сочинений на тему «Mors – Amor». На русской почве эта проблематика декаданса особенно актуализована культурой Серебряного века.

      Безусловно, утончая мортально-эротическую тему, французский писатель и философ М. Бланшо писал: «Вовсе не Афродита небесная или ураническая, довольствующаяся лишь любовью к душам (или мальчикам), не Афродита земная или площадная, влекущаяся лишь к плоти, включая и женскую плоть; Вы – не та и не другая, Вы – третья, самая безымянная и страшная, но именно поэтому и самая любимая. Вы таитесь за той и другой, Вы неотделимы от них, Вы – Афродита хтоническая или подземная, которая принадлежит смерти и ведет к ней и тех, кого избирает она, и тех, кто избирает ее»198.

      Замечание Бланшо проливает свет на «теневое» содержание «Полночных стихов» А. Ахматовой:

      Красотка очень молода,

      Но не из нашего столетья,

      Вдвоем нам не бывать – та третья,

      Нас не оставит никогда.

      Ты подвигаешь кресло ей,

      Я щедро с ней делюсь цветами…

      Что делаем – не знаем сами,

      Но с каждым мигом нам страшней.

      Как вышедшие из тюрьмы,

      Мы что‐то знаем друг о друге

      Ужасное. Мы в адском круге,

      А может, это и не мы 199.

      В русле этих радикальных интуиций возлюбленная Орфея, за которой он отправился в преисподнюю, мыслится одновременно богиней любви и смерти, Афродитой гробовой, как, например, в стихотворении Е. Баратынского «Филида с каждою зимою…».

      В поэме, созданной в одно время с кондратьевским рассказом и посвященной Л. Зиновьевой-Аннибал, Иванов писал:

      Мне смерть в ответ: «Клянусь твоим оболом,

      Что ты мне дашь: не лгут уста мои,

      Яд страстных СКАЧАТЬ