Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ людей нехватка. Ломали спину если не за двоих, так за троих. Это уж точно.

      Днём я на молоканке[128].

      Тока нету. Вдвоём с неразлучницей с Лушей Радушиной сепараторы вручную крутили. По́том подплывали. А крутили, молоко пропускали.

      На ночь у меня уже другой чин.

      Сторожиха того же завода.

      Накормлю, уложу детвору да и опрометью с ружьём и с колотушкой на дежурство.

      Приди хороший какой мужичара, я б не знала, что его и делать. Стрелять я не умела.

      Поставлю ото ружьё под дверь. Вроде как подопру изнутри. Стукалку приклоню к боку. Рядом с моей оборонщицей мне как-то повсегда спокойней и вяжу, вяжу, вяжу…

      Осень.

      Под чёрным окном ветрюга бесстыдно, внагляк раздевает черёмуху. Бедняжка стучит мне в окно тонкими ветоньками.

      Что? Что ты хочешь мне сказать? Обиду хочешь выложить? Просишь защитить?

      Выйти я боюсь.

      Да и что из моего выхода? Ураган в карман на пуговичку не посадишь…

      На всей Руси ночь…

      На всей Руси буря…

      Сижу горюю…

      Вижу, как с каждой минутой всё меньше остаётся листочков на растроенной бедной черёмухе.

      И то ли мне прислышалось, то ли точно слышу сквозь ветер сосущий голос песни.

      Спит деревушка.

      Где-то старушка

      Ждёт не дождётся сынка.

      Сердцу не спится.

      Старые спицы

      Тихо дрожат в руках.

      Тихо в избушке.

      Дремлет старушка.

      Мысли её далеко.

      В маленьких спицах

      Отблеск зарницы,

      Светлая даль снегов.

      Ветер уныло гудит в трубе.

      Песню мурлычет кот в избе.

      Спи, успокойся,

      Шалью накройся,

      Сын твой вернётся к тебе.

      За вязкой и навспоминаешься, и наплачешься.

      От слёз глаза не разжимаешь. А только никто не увидит. А никто не услышит. А никто не пособит. Такая пора… В каждом дому беды по кому, а где и по два…

      Всё в Жёлтом напоминало мне про Михаила.

      В Жёлтом мы встретились.

      Здесь все называли его «Авдотьюшкин зять, который красивый».

      Он в самом деле был красивый и с лица и душой.

      Это я поняла сразу после замужества.

      В Ташкенте я провожала его на фронт.

      Когда это сесть на поезд – опять ведь дойду до валидола после такой переживанки, – я и спроси:

      – Скажи, Миша, последнее слово. Чтобушки помнила это слово на всё время.

      – Нюронька! Уважительница[129] ты моя! Дивушко ты моё дивное! Вот что я искажу под послед… Не выходи ещё никогда замуж… Я и живой не буду, а ты всё одно не выходи. Тебя, любава, никто так больше не пожалеет…

      Я дала зарок не выходить.

      19

      Если тур и падает, так с высоты.

      Фронтовые письма я брала на дежурствия.

      За вязаньем раз СКАЧАТЬ