Кафка. Жизнь после смерти. Судьба наследия великого писателя. Бенджамин Балинт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сделала того, что ожидал от неё Брод».

      Здесь Ева возразила, что Марго Коэн не могла видеть кошек, карабкающихся по кучам рукописей, потому что кошкам Евы не разрешалось заходить в комнату Эстер, где хранились бумаги.

      В феврале 2011 года во время слушаний перед судьей Копельман-Пардо адвокат Евы Хоффе подверг Марго Коэн перекрёстному допросу. Он спросил, в частности, может ли она вспомнить цвет книжного шкафа в квартире Хоффе на улице Спинозы.

      – Нет, – ответила Коэн.

      – Но если свидетельница не помнит цвет книжного шкафа, – наседал адвокат, – то как она смогла так хорошо запомнить беспорядок и кошек?

      – Книжный шкаф, – ответила Коэн, – это обычное дело у екке (немецкоязычных евреев. – Прим. авт.), и я не обратила на него внимания. Но мне не часто приходилось видеть кошек на грудах документов.

      «Но если свидетельница не помнит цвет книжного шкафа, – наседал адвокат, – то как она смогла так хорошо запомнить беспорядок и кошек?»

      Через месяц Коэн снова привлекли к даче показаний о том, передавал ли Брод Хоффе рукописи Кафки, которые у него были.

      Коэн: «Я знала, что он дарил ей подарки. Это не секрет».

      Судья Копельман-Пардо: «Что он дарил ей подарки?»

      Коэн: «Подарки: книги, рукописи…»

      Шмулик Кассуто, назначенный судом адвокат по наследству Эстер Хоффе, утверждал, что если бы Национальная библиотека в то время считала себя будущим наследником тех, кто оставил груды своих рукописей, то Марго Коэн должна была обратиться в суд с просьбой сохранить материалы, предназначенные для библиотеки. Он также напомнил суду, что Коэн, которая встречалась с Бродом только один раз, находится не в лучшем положении, чтобы свидетельствовать о его желаниях. Коэн, по его словам, невольно ставится «в неприятное положение, ибо, по-видимому, используется как инструмент (и инструмент, плохо подготовленный) для того, чтобы переписать завещание доктора Брода». «Существует новая Германия, и Макс Брод был одним из первых, кто признал это», – сказал адвокат. «Новая Германия действительно существует, – с определённой резкостью ответила Коэн, – но это не значит, что Брод думал отправлять туда свой архив».

      К июню 1983 года стало ясно, что затянувшаяся дискуссия между Эстер и Национальной библиотекой постепенно исчерпала себя. Немецкий литературовед Пауль Раабе, который в 1938–1968 годах был директором библиотеки архива Марбаха и знал Брода, в раздражении писал Эстер:

      Похоже, что всё пошло так, как я боялся: вы неспособны сделать для Макса Брода не только то, что ожидают его друзья, но то, что должно было быть само собой разумеющимся даже для вас. Если вы не достигнете соглашения с Национальной библиотекой о наследстве Макса Брода, то его 100-летний юбилей пройдет незамеченным, и таким образом вы окажете Максу Броду самую худшую услугу, которую только можно оказать этому хорошему человеку. Понимая причины великого СКАЧАТЬ