Версии настоящего. Хельга Ольшванг

Чтение книги онлайн.

      Исподволь, к себе, внутри

      комнаты ночной – о ком

      жалость?

      О душе, клубком

      в теле свёрнутой всему «умри»

      разрешат, а ей одной, лишась

      имени, покрова – быть и быть.

      Кто она потом —

      не слух, не опыт. Cпит,

      А за приоткрытым ртом

      тела, дальше выдоха – ничто.

      Нечем слова вымолвить уже.

      Что же я тогда и кто

      зябнущей внутри душе?

      Жалость к ней, сознание того,

      что творится, но не предстоит,

      кров невечный, дальнее родство

      по отцу, который тоже скрыт?

      Но, быть может, мёртвого к живым

      жалость, к вечным – смертного, и есть

      то, с чем остаёшься ночью здесь,

      в жалость превращаясь,

      в шелест, в дым?

                      Дерево говорило,

                             рекло,

                   нарекало (по имени),

      снизу вверх, как река (вдоль себя), текло,

           как речь уплывало (вело, корило),

                    пустоту покрывало,

             как будто надламывало стекло.

                             Проникая в углы

                 (тушь на листе), расплывалась сень

                                  древесная,

               всё бледней становясь (очертанья вен

                          вдоль воздетой руки),

                          разлетаясь, как выдох

                              (а корни – вдох),

                                   говорило

       и речь свою в никуда отпускало дерево, чей поток

      разновеликих ветвей и веток струился наверх, туда,

                  где верх и низ менялись местами,

                                     даль,

            с четырёх сторон подожжённая, как стена

             крепости, крепкого тела (cтолпа, ствола),

          ствол обступала (крепость). И всё, что не было

                         зримо, не было небом —

                                     было

                              деревом, словом,

                       излившимся вверх теплом

            земли, соком её, муравьиной дорогой в рай,

                    потерявшим значенье жестом

                           ветви (руки) за край

                                    текста,

                          в поисках то ли точки,

                                то ли креста,

                                    птицы,

                                    звезды,

              окончания речи – какого-нибудь следа

                           на пустой странице.