поскольку они не просто обозначают неопределенно длящееся некоторое время действие, но приобретают различные «результативные» смыслы, специализируясь, в отличие от «целенаправленных» СВ, на выражении «косвенных последствий» этих действий, в результате чего расширяется область видовой парности [Dickey 2006]. По этому поводу можно повторить то, что было сказано о значении глаголов целостного действия типа съездить, сходить, прогуляться и т. д. выше. Всё, что человек ни делает, он делает с какой-то целью – это аналитическая истина, следующая из самого определения контролируемых действий. Постольку, поскольку ограничительные СВ обозначают контролируемые действия, то есть начинаются и прекращаются по выбору субъекта, они всегда имеют какую-то цель, иначе субъект не начал бы их делать, и очень часто прекращаются именно потому, что эта цель достигнута. Эта цель очень часто эксплицируется в контексте: Посидел минут десять, отдохнул и пошел – 'посидел, чтобы отдохнуть'; Он лег в постель, поворочался немного с боку на бок (устраиваясь поудобнее) и заснул; Пошатался по городу, послушал, что люди говорят о вчерашнем происшествии – пошатался для того, чтобы в ходе этого послушать, а послушать—ясно для чего: получить информацию. Особенно такое указание на цель (обоснование побуждения) характерно для императива: Илюша, подержи [крышку дивана], я сапоги уберу; Посиди с Машей (ребенком), пока я в магазин сбегаю; Посвети в угол, яуронил ключи. Однако то, что такая цель есть, является особенностью самих действий в действительности, эта цель и ее достижение не входит в значение глагола, они не обозначаются по цели или по последствию (как, например, (случайно) разбил вазу) [ср. Князев 2005: 47]! Трудно даже вообразить все возможные цели и, соответственно, эффекты, последствия, которые могут иметь посветить, посидеть, подержать, постоять и т. д. (постоял – чтобы отдохнуть / подумать / выбрать правильное решение / посмотреть на что-либо внимательно / дать себя догнать / прийти в себя после потрясения и т. д., и т. п.).
С другой стороны, часто цель действия совершенно неясна (хотя она заведомо есть!); так, в Иван подошел к окну, постоял немного, затем повернулся и пошел к двери остается неизвестным, почему он некоторое время стоял в неподвижности, но это ничуть не препятствует употреблению ограничительного глагола.
(3) Наконец, третий вопрос – это могут ли экстралингвистические, ситуативные представления о целях, эффектах, последствиях и других особенностях действий, обозначаемых (первично) ограничительными глаголами, «втягиваться» в их значение, формируя тем самым новое значение и выводя их за пределы собственно ограничительного типа? Разумеется, это возможно; вообще, именно процесс «обогащения значения признаками денотата» (см. Введение) является, по-видимому, основным источником формирования новых значений в языке. Подчеркнем, что представление о «внутреннем пределе», возникающее в (первично) ограничительных глаголах и переводящее их в разряд собственно «предельных» глаголов, происходит не только
СКАЧАТЬ
