Марина Цветаева. Воздух трагедии. Лина Кертман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ В другой момент герою рассказа Сергея Эфрона видится в стенке ножом вырезанная надпись: «Маруся. Моя Любовь. Май 11 год» – дата их первой встречи.

      Очень многое они чувствовали в те годы похоже. Хотя не все в романтическом монологе героя рассказа «Тиф» близко Марине Цветаевой, есть в нем и глубоко чуждые ей мысли, особенно, думается, вот эта:

      «…словно жизнь как луч солнечный через призму пропустили, и она радугой засверкала. Ну, как в детстве и солнце, и небо, и дождь, и города, и каждый встречный, все, все – становится важным, громадным, в глаза лезущим, в сердце вонзающимся.

      Отсюда-то наша страсть к кровопролитиям, Атиллам, войнам, революциям (курсив мой. – Л.К.)… Понимаете? понимаете?»

      Вот этого – что мир тускл без таких катаклизмов, а во время них начинает сиять особым светом, – и тем более другой мысли героя рассказа: «Вычеркните из истории войны, революции, Пугачевых, бунтарей и завоевателей – захватчиков и защитников – о чем писать тогда, что любить?» – Марина Цветаева никогда (после недолгого подросткового всплеска в 16 лет) не примет.

      Но пока что она не зафиксировала внимания на этом важном различии – оно трагически обнажится позже.

      Можно ли романтизировать «русский бунт – бессмысленный и беспощадный», как давно сказано Пушкиным?

      И все же немало сокровенно близких ей мыслей высказано героем рассказа «Тиф». Например, вот эта: «…другие (меньшинство) к тайной, скрытой, задуманной Судьбе прислушиваются».

      Оба они были из прислушивающихся к тайной, еще не выявленной судьбе…

      «Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители» (из размышлений Цветаевой в «Земных приметах»).

      Именно здесь, пусть очень сильно забегая вперед, хочется еще раз сказать: как бы ни изменил позднее слух Сергею Эфрону, трагически сбившемуся с Богом задуманного пути воплощения своей незаурядной личности, многолетним спутником Марины Цветаевой был в самом деле глубоко родной ей человек.

      «Не знаю судьбы и Бога, не знаю, что им нужно от меня, что задумали, поэтому не знаю, что думать о Вас. Я знаю, что у меня есть судьба. – Это страшно. – Если Богу нужно от меня покорности – есть, смирения – есть, – перед всем и каждым! – но отнимая Вас у меня, он бы отнял жизнь». Это строки из письма Марины Цветаевой Сергею Эфрону.

      Ее письмо весной 1921 года увез за границу Илья Эренбург.

      На кортике своем: Марина —

      Ты начертал, встав за Отчизну.

      Была я первой и единой

      В твоей великолепной жизни.

      Я помню ночь и лик пресветлый

      В аду солдатского вагона.

      Я волосы гоню по ветру,

      Я в ларчике храню погоны.

      Москва, 18 января 1918

      Как напряженно ждала она известий! Из записных книжек тех лет:

      «Опыт этой зимы: я никому на свете, кроме Али и Сережи (если он жив), СКАЧАТЬ