Вождь краснокожих (сборник). О. Генри

Чтение книги онлайн.

      Памятуя об этой маниакальной учтивости Козленка и о том, как он любил ею щеголять, легко понять, с какими трудностями было сопряжено для него решение задачи, поставленной перед ним тем, что он увидел и услышал из своего укромного убежища среди опунций – по крайней мере, в отношении одного из участников драмы. С другой стороны, поверить, будто Козленок способен оставить это незначительное дельце без последствий, было и вовсе невозможно.

      Когда короткие сумерки сменились ночным мраком, они при свете фонаря уселись в хижине ужинать вареными бобами, жареной козлятиной, консервированными персиками и кофе. После еды дряхлый пращур, чье стадо уже было заперто в загоне, выкурил папиросу, завернулся в серое одеяло и превратился в мумию. Тонья мыла щербатые чашки и миски, а Козленок вытирал их полотенцем из мешковины. Ее глаза сияли, и она подробно описывала события, приключившиеся в ее крохотном мирке с того времени, когда Козленок был у нее в последний раз. Все происходило точно так же, как в любой другой его приезд.

      Потом они вышли на воздух, и Тонья, опустившись с гитарой в сплетенный из камыша гамак, начала петь печальные canciones de amor[26].

      – Ты меня любишь по-прежнему, старушка? – спросил Козленок, шаря по карманам в поисках бумаги для папиросы.

      – По-прежнему, мой маленький, – ответила Тонья, не опуская устремленных на него темных глаз.

      – Надо сходить к Финку, – сказал Козленок, поднимаясь. – За табаком. Я думал, что прихватил с собой еще один кисет. Я вернусь через четверть часа.

      – Возвращайся быстрее, – попросила Тонья. – И скажи, долго ли на этот раз я смогу называть тебя моим? Уедешь ли ты завтра, оставив меня тосковать, или побудешь со своей Тоньей подольше?

      – Да нет, денька два-три я тут побуду, – ответил Козленок, зевая. – Я уже месяц кружу, пора и отдохнуть.

      Он вернулся с табаком только через полчаса. Тонья все так же покачивалась в гамаке.

      – Странное у меня чувство, – сказал Козленок. – Мерещится и мерещится, что за каждым кустом кто-то залег и вот-вот меня подстрелят. Прежде со мной такого не бывало. Вроде как вещее знамение. Пожалуй, уеду-ка я завтра с рассветом. По всей Гвадалупе черт-те что делается оттого, что я прикончил этого немчуру.

      – Ты ведь не боишься? Моего маленького храбреца никто не испугает!

      – Ну, когда доходило до дела, заячьей душой меня вроде еще ни разу не называли. Только я не хочу, чтобы погоня накрыла меня в твоем доме. А то, глядишь, шальная пуля угодит в кого не следует.

      – Останься со своей Тоньей, тут тебя никто не разыщет.

      Козленок окинул острым взглядом темную речную долину и уставился на тусклые огоньки мексиканского поселка.

      – Ладно, посмотрим, как все дальше пойдет, – решил он.