Поворот. Д. Орман

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то наполняют печалью и осознанием той беспомощности, которое до сих пор наваливается на плечи при мыслях о злосчастном семьдесят девятом годе. Тогда и выяснилось, что пограничные отряды единственные, кто имеет право открывать огонь без предупреждения и по парламентерам, и по кому угодно, и нет у нас с Элионом ни одного договора, и если уж они делают то, что должны делать, то делают это всегда, исправно и без промедлений. О, нас с Хартли впустили: мы все же два молодых олуха, мечтающие увидеть изумительный Ло, два дня в Пагале – и мы должны были отправиться в Ло, и все было бы в порядке, если бы этот престарелый идиот Монро, наше зеркало в торговом союзе, с размаху не поздоровался со мной на улице.

      В голову такое бы ни пришло, разве что бедняга обкурился, или вовсе рассудок потерял! Да и я тоже хорош – вместо того, чтобы ответить тем же, и добавить изящную чушь про фамильное сходство или отмахнуться, я остановился как вкопанный, совершенно определенно указав на то, что узнал его, потом почему-то пожал плечами, и пошел дальше.

      Меня спасло лишь то, что хватило ума уговорить себя не бежать, а, сделав круг через квартал, вернуться в гостиницу, запихнуть разрешение на въезд в пиджак – чтобы желтый край не торчал, но карман оттопыривал, сесть за стол – чтобы колени не подгибались, и влить в себя спиртного чуть больше чем обычно – чтобы голос не дрожал.

      И делать более ничего не оставалось, кроме как считать секунды, будто в медленном вальсе, до того момента, без предупредительного стука в дверь, за один щелчок отмычки я отказался лицом к лицу с четырьмя солдатами и Хартли, стиснувшего зубы и вцепившегося в плечи своих конвоиров. У него было раздроблено колено.

      «Вы Ренеди Ривенхарт?» – спросили меня. Я киваю – глупо отрицать.

      «Вы знаете этого человека?»

      Разумеется, знаю, ответил я. У кровати стоят его вещи. На вещах – его бирки. Да, я вижу ваши нашивки. А в чем, собственно, дело?

      Вместо ответа Хартли швырнули на меня и разрядили в него обойму. Я даже помню вкус его крови. Она попала мне на лицо.

      Бледный от ужаса, с замороженным разумом, не в силах отвести глаз от лужи крови, перед дымящимися стволами, я неожиданно призвал всю свою наглость и заявил, что желаю видеть хозяина Оретанга. Из каких глубин сознания всплыла эта заветная формула, какие шутки играет страх смерти с памятью? Меня-таки увезли в Ло, где я провел месяц, не сделав ни одного визита, никому не представившись, не сообщая своим: я играл в анаграммы с Отаконом, никого не видя, кроме Отакона, гадая, кого он все же во мне видит; и моя жизнь была ставкой, которую, впрочем, после разросшихся слухов о моих успехах, стало легче предлагать в качестве долговой расписки, нежели что-либо еще. Я хотел бы убедить его в том, что я и Хартли – заигравшиеся в лазутчиков мальчишки, но не после Каздага, не после Делии, и я лишь молил небо, чтобы Отакон не узнал меня. Но он узнал. Я понял это каким-то подспудным чувством, каким-то животным инстинктом, понял, что он разговаривает с одним человеком, а обращается СКАЧАТЬ