Работорговцы. Черный пролетарий. Юрий Гаврюченков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      «Я убил Царевну-Птеродактиль, – подумал Щавель, мысли текли неторопливо. – Последний, с кем я разговариваю, мой раб. Вот оно, проклятие птеродактилей. Я умираю в тюрьме, и даже мой пленник взял надо мной верх».

      – Я любил Царевну-Птеродактиль, – мёртвым голосом вымолвил он.

      Мотвил аж дышать перестал. Прислушивался к чему-то ему одному доступному. Хмыкнул задумчиво и так гулко, будто мешок муки уронил на пол мельницы.

      – Вот, значит, кто её уконтрапупил, – проговорил он и вновь надолго замолчал, но потом снова произнёс: – Расчленёнка в реакторном зале тоже твоих рук дело?

      Щавель не ответил. Мотвилу и не требовалось.

      – Как оно в мире складывается, – изрёк он, сопоставив и проанализировав. – Тесно же сплетаются пути-дорожки. То-то я думаю, откуда в тебе столько свойств и умений, если ты не шаман.

      Сырость и хлад нарастали внутри, добираясь до сердца. «Скоро всё, – подумал Щавель. – Будет быстро. Что я умею?»

      За два десятка ярких лет, прожитых по возвращении из Чернобыля, Щавель открыл в себе немало новых качеств, полученных от плоти и крови Царевны-Птеродактиль. Как-то само собой возникло понимание языка зверей. Не брали чары эльфов и людское колдовство, разносимое по воздуху и эфиру. Щавель практически не болел и не промахивался из лука. Наверняка, были и другие свойства, сказавшиеся на несчастном Жёлуде, которого Щавель особенно любил, чувствуя вину, хотя ценил менее старших сыновей. Старшие были дельными. Корень в отсутствие отца правил Тихвином. Орех командовал войском и охотился по лесам на разбойников, лахтарей и шюцкоровцев, когда последние – одни с востока, а другие с запада Ладоги – имели дерзость проникать в приграничные владения светлейшего князя ради учинения бессмысленных зверств. Только Жёлудя к государственному делу пристроить не получалось. Вначале Щавель надеялся, что бестолочь уйдёт с малолетством, но парень достиг девятнадцати годов и остался пригоден только для несения службы в нижнем чине. «Проклятие птеродактилей это монета, одна сторона которой из золота, другая из добра», – решил для себя он.

      – Это редкая награда – понимать язык зверей, – шаман по-особому прислушивался к безмолвному собеседнику, и, хотя глядеть не мог, Щавель чувствовал на себе его пристальное внимание. – Ты догадываешься, боярин, что можешь становиться невидимым? Нет? А будь у тебя знаний побольше, ты мог бы летать. Не как птеродактиль и не как шаман, но мог овладеть умением полёта. Да что уж теперь. Тюрьма убьёт тебя. Она доест тебя изнутри, и ты разойдёшься, как сахар в воде. Это случится скоро. Ты перейдёшь в мир тонких материй, но не освободишься. Централ удержит тебя в своих стенах. Централ – это большая сила. Ты будешь скитаться по его галереям вечно.

      Щавель недвижно лежал, слушая хохот шамана.

      Тоска и отчаяние накрыли старого лучника.

      – Вечно! – восторжествовал шаман, настроившийся на волну сокамерника и просекающий движения его души. – Плен тебе, а не вольный лес. Я научу Петровича, СКАЧАТЬ