Работорговцы. Черный пролетарий. Юрий Гаврюченков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ уже по-татарски говорить учат, – холодно известил Щавель. – Это язык врага! Когда ты говоришь на другом языке, у тебя и смысл слов меняется, ты думать начинаешь по-другому. А когда ты начинаешь думать как враг, это уже превращение.

      – Татарскому учат, чтобы в Орду специалистов направлять. Агрономы, ветеринары наши там ценятся. Что-то ты усталый, боярин. Может, тебе того, остограммиться?

      Воля Петрович раскрыл шкафчик. В недрах блеснула посуда. Развернулся всем корпусом, демонстрируя прижатый к груди пузатый графин гладкого стекла.

      – Весь день впереди, – замялся Щавель. – Впрочем… Что там у тебя?

      – «Горе арестантское», – Воля Петрович шумно втянул носом воздух, словно смаковал исходящий от графина аромат. – Рекомендую. Первач, настоянный на слезах колодочников! Я всегда употребляю, когда надо дух нутряной силы ощутить. Зело служебного рвения прибавляет и опору под ногами крепит.

      – Ну-ка, ну-ка, – Щавель редко встречал напитки Силы, а потому особенно их ценил.

      Воля Петрович водрузил на стол графин, извлёк гранёную рюмку в виде перевёрнутого конуса на короткой ножке.

      – Сам, что, не будешь?

      – Уважил, боярин, – с признательностью ответствовал раб.

      На столе появилась ещё одна рюмка. Воля Петрович умело накатил с горкой.

      – Тоже всю ночь не спал, – пожаловался он. – Вникаю в дела муниципалитета.

      – Как там?

      – С финансами порядок. Хорошо рулил городом Декан Иванович.

      Щавель плавным движением подхватил рюмку и донёс до рта, не разлив.

      – Ну, за работу!

      – Будь здрав, боярин, – ответствовал Князев.

      Самогонка обожгла пищевод. Первач был ядрёный и оставлял во рту странное солоноватое послевкусие. В живот словно уголь кинули. Щавель выждал, выдохнул. В нос ударил сырой земляной смрад, какой чует узник в старом зиндане.

      Воля Петрович крякнул, занюхал рукавом кителя.

      – С разбойников слёзы набраны, – просипел, побурев ликом. Крепкая самогонка пробрала и его.

      Щавель зачерпнул из кадки рядом с рукомойником. Хлебнул из ковша свежей водицы. Уголёк в желудке потух.

      «Как всё запутано у вас тут, – подумал он. – До того с басурманами сработались, что не разобрать, кто свой, кто чужой. Орда у порога стоит, а в дом не идёт. Как будто и не надо. Как будто все здесь приятели».

      – Как всё запущено у вас тут, – молвил он. – До того с басурманами срослись, что не разрубить, кто свой, кто чужой. Враг у ворот стоит, а вы в ус не дуете. Как будто так и надо. Как будто все здесь предатели.

      Щавель замер как ромом поражённый.

      – Забирает? – глазки Воли Петровича сделались, как у медведя, который с интересом присматривается к забредшему на его территорию путнику, прежде чем пугнуть.

      «Это что было?» – обомлел Щавель. Прежде он с таким не сталкивался.

      – Это что, быдло? – выговорил он.

СКАЧАТЬ