Хегальдины. Геннадий Яковлевич Давыдов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ только укрепляет нашу веру! С вашего позволения, благочестивые хегальдины, я прочту его историю, дабы не искажать ни единой детали, запечатленной в страницах Геннории!

      – Давно пора знать ее наизусть, как подобает пастырю, – равнодушно произносит генерал Шакс.

      В ответ Корд морщится, не отрывая взгляда от книги.

      – Возжелал хегальдин себе крылья, тень которых могла укрыть десятерых, возжелал он долгой жизни себе, завидуя тем, кто безмятежно летал с самого детства. И тогда возвел он взгляд к небу, к кроне великого древа Колосс, ведь там растут плоды – дар богов для всякого, кто сумеет долететь до них и вкусить их плоть. И крылья вкусившего скроют под собой все живое, и жизнь вкусившего не будет знать течения времени! Имя хегальдина того – Лифантия. Крылья его так и не выросли, ведь не смог он сделать себя счастливым. Тогда вознамерился Лифантия возвести лестницу в самое небо, к кроне самого Колосса! Незамедлительно начал он работу и обрывал ее лишь сном. Днями и ночами он строил лестницу из камня. Год за годом. И когда лестница достигла середины Колосса, боги узрели результаты стараний Лифантии и признали их корыстными и нечестными! Обрушили боги гнев свой, и разрушили строение Лифантии! Но не прошло и года, как новая лестница вновь начала расти, и узрели боги тогда великий труд, вложенный в нее. Ведь сквозь боль, усталость и слезы, тот не поднимает взгляд к небесам, а лишь работает, не зная пощады к себе. Ощутил в тот момент Лифантия теплый ветер под собой, что понес его ввысь, к ветвям Колосса, к плодам, которые он заслужил тяжелым трудом, сравнимым с тем, который нужно приложить, чтобы долететь на своих крыльях.

      Пастырь Корд с хлопком закрывает книгу и, потерев глаза, продолжает:

      – Отсюда мы понимаем, дорогие хегальдины, что не сколько материальный достаток делает нас достойными неба, сколько труд и самопожертвование! Спасибо вам за внимание! И да будут ваши крылья достойны небес!

      – Истина, тоже мне, – фыркает Гремори, обращаясь к Ситри. – Работай, молчи и верь. Вот и весь корм для «серых», а?

      – Мне надо домой.

      – Да ладно, а как же работа?

      – Я пойду, мне нездоровится. – Ситри еще выше натягивает шарф и почти бегом устремляется к жилым кварталам.

      – Эй, ну? Ты заболела?

      Гремори смотрит ей в след. Он недовольно встряхивает маленькие крылья и шагает в противоположенную сторону.

      «Серые» толпятся, косо посматривая на «летунов», после чего, большая часть первых направляется в поля. Гремори думает, что лучше слышать шум ветра, чем ворох голосов. Стереотипные приветствия, пожелания, и каждое утро начинается одинаково, и граница между подобными днями все прозрачнее. Создается впечатления, что жизнь – один бесконечный день, без начала и конца. Ведь если наложить воспоминание позавчерашнего дня на вчерашнее – различий не увидеть. Один день. Жалкий, бессмысленный. Мы лишь скот, думает Гремори, что кормится сказками и верой, которые дают нам «летуны». Рабы, которые верят в то, что могу стать равными богам. Без кандалов, без кнута. Только вера. А вечером все запивается вином или самогоном. Он поднимает голову, СКАЧАТЬ